Океан уходит, океан приходит
Шрифт:
На прощание Кэй выбил у Мокрицы из рук папку. Он не стал перемещаться прямо от входа, пошел пешком. В поле, где стоял их «офис», почти всегда свирепствовал ураган, сверкали фиолетовые молнии, а иногда даже смерч танцевал. Эти иллюзии не могли никому нанести настоящего вреда, они здесь были лишь для того, чтобы отпугнуть случайных странников. Но ветром могло потрепать конкретно, а иногда еще и ополоснуть дождем с ледяными градинами размером с горох. Он знал, что все сейчас сгрудились у окон и провожают его взглядами, молча, пока не найдя слов, чтобы все это прокомментировать.
Он вел себя… как человек? Что ж, как сказала Мокрица, у нас ведь общие предки. А вообще надо чаще так делать. Вот он наорал на всех, наговорил всякого, и сразу легче на душе стало. Смертные постоянно так делают. Все-таки они намного умнее, чем кажутся на первый взгляд.
***
Когда Кэйанг вернулся, уже стояла ночь. Настроение почему-то было приподнятым, хотя на деле веселиться было не с чего. Даже наоборот. Это его срыв, что ли, так на него подействовал? Может, теперь все время ходить и орать на всех подряд?
Хотя, стоп, Кэй и так это делает. С душой, наверное надо орать.
Как бы то ни было, надо найти Братишку. Сейчас он, наверное, спит, но завтра с утра, вот прям с первыми лучами солнца подъем и тренировки. Врата должны открываться мгновенно, и энергетическая волна должна быть такой мощи, чтобы ей можно было убить. Ну, или хотя бы серьезно покалечить.
Состояние было совершенно неадекватным. Хотелось смеяться. Не вовремя. Кэй, это ты там мог сколько угодно защищать права раздолбаев, а тут ты должен быть…
Из леса вдруг донесся рык зверя. Такой странный. Кто бы мог так рычать? Мысль оборвалась. Это вовсе не походило на волка, медведя или пуму… Какую, к дьяволу, пуму? Откуда они здесь?
– Эй, Салварре, накапай мне… всего, что есть!
– распорядился он на подходе к трактиру.
– Где там этот мальчишка?
– А они разве не с тобой?
– заспанный Салварре высунулся из окна.
– Ну прекрасно, просто отлично!
– крикнул Кэй, следуя своей новой заповеди «ори от души».
– Вот почему, как я ни вернусь сюда, меня всегда ждут плохие новости? Лодочник исчез, Братишка пропал, сомы прибегали… А теперь что? Дети там, в лесу, охотятся на пуму? Или трахаются? Или и то и другое, тьфу!
– неизвестный зверь взревел еще раз, и Кэй, не дослушав, помчался в лес.
– Кто трахается с пумой? Откуда они вообще в наших краях? Ох уж эти странники, чего только не придумают, - Салварре укоризненно покачал головой, закрыл окно и флегматично отправился спать дальше.
Чем ближе Кэй подходил к лесу, тем страннее оттуда доносились звуки. Зверь все рычал, и почему-то в ответ то и дело доносился недовольный голос Марты.
– Тише ты… Целую курицу сожрала… Тсс, я тебе завтра еще принесу.
Он громко окликнул ее, и она тут же замолкла. Лишь благодаря своему сверхтонкому слуху, Кэй разобрал отчаянный шепот из-за деревьев:
– Да что ты ухмыляешься, успокой ее, сейчас же! Слышь, ты!
– Эй!
– вновь позвал Кэй.
– Что вы делаете в лесу одни так поздно
Кто-то, кажется, Братишка, фыркнул.
– Заткнись, пьянь, - прошипела Марта.
Да что тут вообще творится? Кэй достиг поляны у ручья. Тут явно не так давно происходило нечто грандиозное. Над костром остывала недоеденная тушка птицы, по земле были раскиданы деревянные кружки и кубки, выструганные кем-то фантастически криворуким, в сосне зияла сквозная дыра, и дерево грозилось вот-вот обвалиться. На торжественно убранном пне, словно молчаливый толстый стражник, гордо возвышалась большая пустая бутылка. Кэй взял ее, открутил пробку и понюхал. Тейхоанская наливка… Это объясняло и хаос вокруг, и пуму…
– Безмозглые пьяные дети!
– заорал он на весь лес.
– Прекратите мучить животное и немедленно выходите! Я требую сейчас же предстать перед моими гневно сверкающими очами!
– Оо, Кэээй, я так рад тебя видеть!
– зашелестела трава, затрещал хворост, а затем этот вундеркинд шумно вписался в молодую осинку и упал, осыпав ни в чем не повинное деревце проклятиями. Затем последовала вспышка зеленого света. Конечно, теперь ему хочется сжечь то, что мешает, едва научился энергией своей управлять. Из парня явно растет маньяк-поджигатель.
– Сейчас же прекрати поджигать лес!
– возмутился Кэй.
– Вот придурок, - послышались шаги и голос Марты. А затем вдруг она отчаянно вскрикнула:
– Кто-нибудь, помогите, я не могу ее удержать!
И тут неизвестный зверь зарычал еще громче и пронзительнее. Нет, точно не пума. Скорее, самец пумы, которому чем-то яйца прищемило, не иначе. А это Марта, что ли, с таким топотом несется? Ведь вроде такая тощая малявка…
И не успел Кэйанг ничего сообразить, как из леса вдруг выскочил полутораметровый динозавр и помчался на него. Он исключительно на инерции отпрыгнул в сторону, и ящер, развивая бешеную скорость на своих двух мощных, длинных лапах, пробежал мимо, оскалив пасть. Кэй успел заметить, что на шее у динозавра почему-то болталась веревка, неумело и второпях завязанная.
А потом из-за деревьев появилась Марта.
– Она вышла из-под контроля! Чуть не укусила меня! Лови ее теперь сам, идиот… - заявила она.
– Кэй, - Братишка по-прежнему валялся на земле и блаженно улыбался, глядя на своего наставника снизу вверх.
– Догони, пожалуйста, Чешуйку, она же, наверное, очень испугалась!
На все происходящее можно было ответить очень пространно и в самых красочных выражениях. Но почему-то у Кэйанга возник только один вопрос:
– Какого хрена это зовут Чешуйкой?
А потом они все возвращались в трактир. Чешуйка была надежно привязана в лесу и издавала такие звуки, что можно было быть уверенным - никто не сунется туда. А утром они придумают, что делать.
– Резерв, ну надо же!
– ругался Кэйанг.
– Ох, если я когда-нибудь встречу эту мадам Эйллан… Так даже в ее времена уже не делали… И если тебе захотелось завести зверушку, почему это, черт возьми не щенок, тьфу, ну хотя бы не какой-нибудь милый волчонок? Что за парк Юрского периода ты тут устроил?