Океан уходит, океан приходит
Шрифт:
– Ты немой, что ли? А ну живо отвечай, где мои бабы?!
– Твои… кто? Бабы?
– выдавливает он.
Про то, что у него собственное ружье висит за спиной, он, конечно же, забыл. Забыл про все на свете.
Девушка негодует. Снова дергает свой меч из ножен, все так же безуспешно.
И в этот момент улица освещается фарами сьюмменсовского автобуса.
– Я еще вернусь! Я тебя запомню, ты в очках!
– воскликнуло его явление и помчалось прочь в темноту. Вот и нет ее. А Залвин так и стоит посреди улицы с глупым видом.
В себя он приходит, только когда один из пробегающих
– Ты, из верхнего отряда! Что ты тут делаешь?
И он, как ни странно, сразу берет себя в руки.
– Я живу здесь недалеко, услышал о происходящем и решил, что мой долг…
– Так не стой столбом!
– мужчина побежал дальше, забыв про него.
Залвин быстро считает людей, выскочивших из автобуса. Когда все они отдаляются на приличное расстояние, он включает рацию.
– Человек сорок, почти все… Второе отделение уехало с Роззен. Но в Центре еще должна оставаться охрана.
– Свяжись с Залн, пусть они едут к текстильной фабрике, слышишь? Там сейчас вообще никого нет, - слышит он в трубке голос одной из двойняшек.
– Мы у Центра, уже переоделись… Пусть отсюда тоже вышлют хотя бы часть народу…
И еще один автобус с мигалкой мчится по городу. Такое в Сьюме происходит в первый раз. Неслыханный акт вандализма, целых три случая за ночь! Вскоре к сьюмменсам присоединяется молодежь из верхнего отряда. Они негодуют: как такое могло произойти в их городе? Все они полны праведного гнева и готовы порвать в клочья преступников, как только они будут найдены. Вот только те как будто бы улетели или провалились сквозь землю.
***
Зи-Эл закончил прикручивать номер обратно к машине. Прилепил он на место и стикер - красную букву на синем фоне, знак верхнего отряда.
– Готовы?
– спросил он у девушек на заднем сидении.
Налия сцепила пальцы в замок, что-то пробормотала, и, наконец, кивнула.
Почему-то его не покидало тревожное чувство. Предвестие скорой беды.
Предчувствие, предвестие… Прежний Зи-Эл бы посмеялся над собой за такие слова. Он же не из тех, кто верит астрологам? Тому самому ордену безмозглых идиотов, которые почему-то обладают столь большим влиянием? Тем, кому они обязаны этим правилам в именах для каждого поколения? Вот эти самые астрологи просто обожают рассуждать о всяких там предвестиях. А народ им верит. Хотя чему тут удивляться - это они, верхний отряд, сотрудники Центра, ученые - интеллектуальная элита, а простым людям надо дать то, во что они бы верили и не мешались под ногами. Астрологи в этом плане были очень полезны.
Но Зилу всегда казалось смехотворным, что кто-то верит: сочетание букв в имени и года рождения, лунные фазы и положение планет могут влиять на жизнь человека. Так же, как ему казались страшно нелепыми все эти «предчувствия».
Вот только они у него действительно были.
И каждый раз они оказывались верными.
– Кто?
– высовывается из своей будки дежурный. Он один, к счастью.
– Мы стажеры, из верхнего отряда - отвечает Золлан.
– Мы договорились, что подъедем пораньше.
Мужчина придирчиво разглядывает их, светит фонарем в окна, но все-таки ворота открывает. Налии кажется, что расцепи сейчас она пальцы, случится непоправимое.
–
– недоверчиво интересуется дежурный.
– Нет, я просто их подвез, - отвечает Зи-Эл и смотрит по сторонам. Так, вроде никто за ними не наблюдает…
– Тут не положено находиться посторонним, - мужчина вылезает из будки и недовольно смотрит на них.
– Конечно, - спокойно соглашается Зил, подойдя к нему вплотную.
Шприц со снотворным был у него наготове. Дежурный оседает.
– Давайте, - говорит он Налии и Золлан, волоча его тело в машину.
– Сделайте все как можно быстрее.
Он торопливо снимает с дежурного форму и надевает на себя. Оценивает обстановку. Ворота открыты, мотор работает, они готовы в любой момент отправиться. Вот только даже если это у них получится, что они будут делать дальше? Их будут искать все, в старый штаб уже не выйдет вернуться - кто-нибудь наверняка засветится, кого-нибудь узнают. Уж его-то точно.
Он продолжает осматриваться по сторонам. Золлан и Налия идут к рву-бассейну. В нем виднеется всего несколько голов.
Из-за этого рва местность вокруг центра сильно заболоченна. Каждый шаг отдается противным чавканьем. Вокруг - множество мелких лужиц и камыши.
И тут его словно поражает громом.
В одной из таких лужиц камыши растут не совсем так, как обычно. Если присмотреться, они образуют несколько сфер, соприкасающихся друг с другом, в середине - крупная сфера, затем все меньше и меньше. Пока не знаешь, что это, то, скорее всего, не заметишь ничего особенного. Но когда знаешь…
Честно говоря, Зи-Эл удивлен, что никто до него не заметил. Да, явление это крайне редкое, и сотрудники Центра обычно слишком заняты, чтобы смотреть по сторонам, но все же.
Галактическая дымка. Так называемый природный портал. Немногим доводилось его увидеть. Он появляется там, где находится забытая местность прямо в эпицентре жизни. Вот взять, например, общественный парк, где каждый день гуляют сотни людей. И имеется там какой-нибудь тайный уголок, куда никто не ходит - заросшее крапивой пространство на самой окраине, едва различимая тропинка, ведущая в никуда. Именно там и появляется галактическая дымка. Растения, камни или просто трещины в почве образуют причудливый узор из полусфер. Люди редко суются в места с галактической дымкой, а если их нога ступит туда, дымка исчезнет. Другое дело, если туда попадет странник.
Если он не знает о своей природе, его будет долго носить между мирами. Он может затеряться насовсем в межпространстве. Но если он понимает, что делает, дымка может отправить его, куда он пожелает.
Зи-Эл чуть приободряется. По крайней мере, он должен успеть толкнуть ее в эту самую дымку. И мимоходом объяснить, в чем дело. Даже вместе с ее подругой, при условии, что получится ее вытащить. Хотя бы эту он должен успеть спасти.
Пусть вернется в свой мир и там и дальше рисует своих медуз. Пусть поет свои песни и пьет. А он? А что он… Пока его не схватили, он постарается убить как можно больше врачей, санитаров - почти все они работали в Центре, когда тут была Зелвитт. Почти все они виновны в ее смерти, а те, кто не причастен, все равно ничем не лучше.