Океан. Выпуск тринадцатый
Шрифт:
— Жми в рулевую рубку, матрос Юргутис! — приказал Владас. — Принесешь новейшие координаты «Дивониса». Поторапливайся!
А Винце — ни с места. Как застыл напротив Владаса, так и стоял.
— Кому сказано?! — прикрикнул Владас и, уже не обращая внимания на Винце, прильнул к микрофону. — Говорит траулер № 2429. Говорит траулер № 2429. Слышите меня, «Рамбинас»? Сейчас сообщу координаты…
— Жду, — ответил радист аварийно-спасательного буксира «Рамбинас». — Что у вас случилось?
Винце не расслышал, что ответил Владас.
ОПЯТЬ КАРТОШКА
Нового нагоняя Винце страшился напрасно. В тот момент, когда он прибежал в рулевую рубку за координатами «Дивониса», капитан спускался по отвесному трапу в машинное отделение.
Запарившийся «дед» хлопотал у двигателя, а его помощник Феликсас пошатывался, как былинка на ветру. Совсем выдохся Вагнорюс от качки, но стармех не разрешал ему отлеживаться, поднял с койки и всучил ему в дрожащие руки масленку. От морской болезни, как и от тоски по земле, лечит только труд…
— Больше выжать ничего не можешь? — спросил капитан «деда».
Валужис развел руками.
— Нас постепенно сносит на шхеры, — объяснил капитан. — Надо что-нибудь придумать, «дед».
— Машина — не человек, — вздохнул Валужис. — Это только человечьи силы беспредельны. А техника что, металл…
Бледной тенью подошел к ним Вагнорюс, прислушался. «Дед» пересыпал свою скороговорку афоризмами собственного сочинения. Капитан хмурился.
— Ограничитель… — икнув, сказал Феликсас.
Капитан и Валужис переглянулись. Смысл сказанного будто озарил их. Старик хлопнул себя ладонью по лысине.
Любой новый двигатель имеет два предела мощности. В начальный период эксплуатации на двигателе стоит ограничитель, и пока механизм не отработает положенного времени и его детали еще как следует не притрутся, разрешается достигать лишь первого предела. Впоследствии, когда все детали приработаются одна к другой, разрешается снимать ограничитель и пускать двигатель на полную мощность. Наш «Дивонис» был только что получен с завода, и ему еще долго предстояло работать с ограничителем…
Капитан ждал, какое решение примет «дед». Конечно, он мог бы и приказать. Будь другой на месте Юргутиса, он бы так и поступил, но наш капитан не таков.
— Ограничитель — не голова, снять можно, — решился стармех и глянул на Вагнорюса: — Подсобишь мне, Феликсас.
Капитан вернулся наверх и увидел Винце.
— Почему посторонние в рулевой рубке? — строго спросил он Крюкова, который что-то быстро писал на листке бумаги.
Старпом выпрямился:
— Наш SOS принял аварийно-спасательный буксир «Рамбинас». Матрос Бальчитис поддерживает с ним радиосвязь и прислал Вин… — Крюков запнулся и продолжал: — …Прислал пассажира Винцентаса Юргутиса уточнить наши координаты. Разрешите передать, капитан?
Капитан чуть заметно кивнул и больше не обращал внимания
— Где сейчас «Рамбинас»? — спросил капитан у Крюкова. Старпом показал на карте:
— Далеко. Пока доберется до нас, расцелуемся со шхерами.
— Поцелуев не будет, Николай, — спокойно возразил капитан.
Словно в ответ на его слова, мощно заработала машина. Крюков бросился на крыло ходового мостика:
— Неужто трос лопнул?
— Второй механик предложил снять пломбу ограничителя, — остановил старпома капитан.
«Дивонис» медленно, но упорно пошел вперед. Только вперед!
Вдруг в рулевую рубку ворвался Винце.
— Еще один спасатель, капитан! — крикнул он. — Поляк! И совсем рядом!
Капитан посветлел лицом и, улыбнувшись, кивнул Винце. Кажется, он больше не сердился на «пассажира».
…Через час польский спасатель взял на буксир своего соотечественника. Оба судна распрощались с «Дивонисом» гудками. Мы ответили им.
— Вот и все, — сказал наш капитан.
Я обнял за плечи своего друга:
— Пошли готовить ужин, Винцентас…
Мы чистили картошку. Много картошки. Ведь сегодняшний ужин — это сразу и завтрак, и обед, и ужин… Винце работал усердно, старался орудовать ножом так, как учил его я, однако ему не все еще удавалось. Я вздыхал, сожалея о витаминах, пропадающих с очистками, но молчал. Умение и навыки приобретаются со временем. Винце учился, и я скрепя сердце должен был мириться с непроизводительными потерями.
— Вот скажи, Марионас, у тебя есть цель в жизни? — осторожно спросил Винце.
— Я нашел свое призвание в море, — без колебаний ответил я. — На всю жизнь.
Винце был огорошен.
— На всю жизнь? — воскликнул он. — Всю жизнь хлопотать у плиты и чистить картошку? Ну, знаешь…
Он оборвал себя на полуслове. Наверное, испугался, что обидел меня. Но я и не думал обижаться.
— Кто-то ведь должен кормить рыбаков и моряков, — напомнил я. — Так почему этим «кто-то» не могу быть я? Мне, например, нравится чистить картошку, хлопотать у плиты и вкусно кормить команду. Увидел бы ты, Винцентас, как и чем питаются моряки на некоторых других судах… Прямо жаль хороших ребят. А почему? Да потому, что не все коки любят свое дело, не хотят возиться на камбузе… А мной рыбаки довольны. Так почему мне не любить свою специальность?
— Прости, Марионас, — тихо сказал Винце. — Я не по злому умыслу посмеялся над твоей работой. Она действительно и интересная и нужная людям. Мне даже думается, что в недалеком будущем ты станешь кормить экипаж большущего океанского судна… — И тут же он горестно вздохнул: — А мне бы хоть последним матросом на тралбот попасть…
И Винце загрустил. Еще бы: ведь он чистит картошку на камбузе «Дивониса» на правах «зайца», где уж ему мечтать о матросской службе хотя бы на крошечном тралботе…