Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4
Шрифт:
– Да это просто Девкина заводь по-русски, губа такая в Петсамо-воуно-фиорде, вроде порта у города Печенги. Мне как-то еще на «Аскольде» карту довелось посмотреть. Я даже ахнул – одни русские названия: деревня Княжуха, Падун-камень, тоня Малофеева, мыс Пикшуев, Палтусово Перо.
– А вот что я слышал, – вмешался другой, – говорят, в Лиинахамари на высокой-высокой скале стоит горный козел. Стоит и заглядывает в пропасть. Только он не живой, а вырублен из той же скалы, на которой стоит, но поначалу живым кажется.
– Врешь! Быть не может.
– А
– Что же я тебе, в Лиинахамари побегу проверять?
– Ну все равно там побываем.
– Эй, кто был в Лиинахамари с Ярцевым?
– Буслаев был. Спит он.
– Разбудите, успеет выспаться…
Разбудили, поинтересовались: как насчет козла-то?
– Дай закурить, – густым басом попросил Буслаев и, потянув цигарку, лениво ответил: – Темно тогда было, немцы разрывными пулями били, не до козла было!
– Надо и мне закурить, – сказал Самаров. – Ну, кто хорошего табаку хочет – налетай!
Налетели. Задымили.
– Русские имена, – мечтательно проговорил Олег Владимирович, – где только не встречаются на карте! Даже этот Норд-Кап знаменитый и тот в старину просто Мурманским Носом звали…
– Выходит, – спросил Найденов, – возле него наши предки селились?
– И не только возле него, но даже и далеко за него!
Кто-то тихо присвистнул:
– Как же это так?
Буслаев поднялся с нар, сладко потянулся.
– Ух, – зевнул, – не дали поспать. Уж коли на то дело пошло, так я вопрос задам… Можно, товарищ лейтенант?
– А мы не на занятиях. Задавай что хочешь.
– Где же тогда граница русская проходила?
– Да, – вставил Алеша, – вот, скажите, где?
На «камчатке» чего-то засмеялись, донесся шепот:
– …Поймали замполита, не ответит!
– А ты слезай, слезай оттуда, – распорядился Самаров, – ишь, как разленились…
Два заспанных матроса слезли с нар, в одних носках подошли к печке, глаза их лукаво посверкивали.
– Ну, вы, кажется, хотели знать, отвечу я или не отвечу?.. Ну, так слушайте: раньше, несколько веков назад, границы с соседней Норвегией вовсе не было, она оставалась произвольной.
Ставриди недоверчиво хмыкнул:
– Это как же: государство, да еще какое, и… без границы?
– Вот так и было, товарищи, что граница отсутствовала. Правда, это было давно…
– И сколько же такое безобразие продолжалось? – пробасил Буслаев, стараясь пробиться к Самарову поближе.
– Безобразие, – повторил лейтенант и засмеялся, – конечно безобразие! И продолжалось оно до тех пор, пока положение границы не было узаконено в договоре Ярослава Мудрого с норвежским королем Олафом.
– Я помню, – сказал кто-то, – мы еще в школе проходили: Ярослав Мудрый на дочери Олафа тогда женился.
– Ну, куда ты лезешь, аж на самую печку, – оттолкнул Ставриди Буслаева, – и оттуда хорошо слышно!
– Тихо! Ша! Мне вопрос задать надо… А вот, товарищ лейтенант, войны, выходит, и не было, пока они женаты были?..
– Пока Ярослав
– Это где такой? – спросил кто-то.
– Примерно около нынешнего города Тромсе, – ответил Самаров. – Войны продолжались до самого 1323 года, когда в городе Орехове был заключен мирный договор, и отныне нашим рубежом стал считаться уже не Лютен-фиорд, как раньше, а Варангер-фиорд, или, если говорить по-русски, то просто Варяжский залив.
Матросы снова зашумели.
– Это что же получается, границы отступили на восток?
– Да, товарищи, в пору междоусобиц среди русских князей, в пору нашествия татарских полчищ на Русь нашему государству было очень трудно оберегать свои отдаленные от центра северные земли.
– Ладно, – хмуро отозвался Алеша Найденов. – А вот скажите, товарищ лейтенант, как случилось, что потом граница придвинулась к самой Печенге?
– Ну, а в этом, товарищи, виновато одно лишь царское правительство. И прямой виновник этому один человек, имя его останется в истории нашего севера позорным пятном…
Матросы еще теснее сгрудились вокруг него:
– Кто этот человек?
– Этот человек – полковник-квартирмейстер Галямин.
– Как вы сказали?
– Га-ля-мин, – по складам повторил Самаров. – А случилось это так… В 1809 году, когда Финляндия была присоединена к России, участки Печенгских земель оставались спорными. Но уже назрела потребность привести северные границы в «ясность». И вот для этой цели правительство послало в 1825 году Галямина, который уступил Норвегии область вплоть до реки Паз, что ранее принадлежала России.
– Во гад! – не сдержался Буслаев, ударив кого-то кулаком по спине.
– Тише ты! – набросились на него, и в первую очередь тот, кого он ударил. – Не мешай слушать!
– Прежде чем ставить пограничные столбы, – продолжал Самаров, постепенно сам воодушевляясь своим рассказом, – Галямин изрядно погостил в норвежской крепости Вадсе, то есть, попросту говоря, за взятку продал русскую землю. И границы, товарищи, придвинулись к самой Печенге, к древнему городу, с которым связаны имена людей, дорогие сердцу каждого русского человека…
– А что это за имена, товарищ лейтенант?
– Эти имена знакомы вам… В 1767 году в Печенгу заходил парусник «Нарген», на котором служил мичман Ушаков – будущий адмирал, победитель турок при Керчи и Калиакрии. Здесь побывал и Павел Нахимов. Создатель Русского географического общества адмирал Литке жил и составлял здесь лоцию северных морей. «Меккой русского севера» назвал он древнюю Печенгу. В 1897 году адмирал Степан Осипович Макаров привел в Девкину заводь свой ледокол «Ермак». Сюда же заходило и научно-исследовательское судно «Андрей Первозванный», которое вел Книпович – ученый с мировым именем…