Окликни меня среди теней
Шрифт:
И Грегори резковато рассмеялся.
– Да уж, - вздохнул Русов.
– Ладно, я пойду.
Он встал и направился к лестнице, чувствуя на спине взгляд Грегори.
Итак, возможно, что есть система наподобие «Эшелона», только более мощная. Некто в состоянии слышать каждое слово, а может быть и мысли, если прав Морихеи. Этакая тотальная разведывательная служба Армагеддона. Делается это все время, или только когда произносят некие ключевые слова? Разве узнаешь…
Русов вздохнул и постучал.
На этот раз Джанет не предложила сесть. Раскачивалась в кресле, не глядя на Русова.
– У меня болит
Русов и не подозревал, что может так сильно обидеться: в голосе Джанет прозвучала откровенная враждебность.
– Конечно, Джанет, - губы плохо слушались его.
– Спокойной ночи.
Он ушел. Не стал принимать душ, лег на кровать и закрыл глаза. От отчаяния хотелось плакать. Все ополчились против него: белые призраки, обходительный японец, с обидной легкостью скрутивший ему руки, отчужденный и подозрительный Грегори, а теперь и Джанет… Да, Морихеи прав - бесконечная война идет между людьми. Неужели единственное утешение - любоваться прекрасным в перерывах между сражениями? Как звали этого юношу, игравшего на флейте перед последним боем? Кажется, Ацумори. Но, наверное, у него были родители и друзья, а может быть и возлюбленная. У него было за что сражаться, пусть и погиб в какой-то мелкой феодальной распре. А за что сражаться ему, Русову? Разве только за свою шкуру. У него никого нет, и он никому не нужен. Так не все ли равно, кто получит этот проклятый секрет? Пусть цзин приходят и берут, если хотят.
…Он ковыляет по комнате взад и вперед, боль простреливает позвоночник. Морихеи - это надо же, какую хитрую лису подослали! Юджину невдомек, как много этот японец мог выведать… Хватит ждать, пора действовать! Грегори останавливается у компьютера - экран вспыхивает равнодушным голубым светом. Опираясь одной рукой о стол, другой активирует шифровальную программу и набирает электронный адрес в Атланте.
…Она спит, наконец-то смогла заснуть. И - о горе!
– опять тот же сон. Желтая роза в снежной пустыне - ветер уже не несет ее, вмерзла в сугроб. Лепестки пожухли, цветок погибает. Она склоняется над ним и горько плачет, в бессилии глядя, как розу засыпает снегом.
…Морихеи ведет машину по Атланте, слева остается здание Временного конгресса - под белым куполом один круговой ряд колонн. Морихеи перестраивается в другой ряд, движение оживленное, над городом голубое безоблачное небо. Сворачивает с магистрали, машина спускается по виадуку, огибая здание Института глобального управления. Сверху видно, что здание представляет собой огромный круг, а его внутренние корпуса образуют необычный крест: перекладины скошены назад, как крылья скоростного истребителя.
Здание имеет форму Креста мира.
Морихеи сворачивает к сектору Великого Китая. Пандус раздваивается: направо - к главному входу, прямо - уходит в туннель. Морихеи едет прямо, дневной свет сменяется полутьмой. Проезжает поворот в подземный гараж, туннель поднимается, вокруг снова приглушенный свет дня, треугольный дворик окружен высокими стенами.
Морихеи останавливается у служебного входа и смотрит на часы, еще пять минут. Разглядывает клумбы и декоративный кустарник - цветы чересчур ярки, а кусты слишком аккуратно подстрижены.
«НеВремя!
Морихеи выходит из машины, поднимается по трем ступеням и, едва трогает дверь, та бесшумно поднимается. В холле черный и белый мрамор, яркие точки светильников, ни души. Морихеи идет к проему коридора, на стенной панели загорается желтая стрелка и бежит вперед. Морихеи следует за ней, коридор по-прежнему пуст.
8
Отомо Табито.
Неизвестно, сколько глаз - человеческих и электронных - наблюдает за ним.
Желтая стрелка замирает у двери, Морихеи останавливается. Дверь такая же, как другие - массивная, из темного дерева. Морихеи с невозмутимым видом ждет окончания процедуры идентификации. Наконец дверь открывается, и он входит.
Комната лишена окон и мебели, ее наполняет холодный белый свет. Впереди возвышение с двумя скамеечками. Над ним - плазменная панель с изображением мужчины в черном халате. Красивое надменное лицо, черные волосы до плеч, золотой пояс украшен зелеными пластинками из нефрита. Мужчина бос, а в руке у него меч.
Морихеи кланяется изображению Сюань-У, известного также как Повелитель Севера и Темная Воинственность. Затем садится на пол и ждет.
Открываются двери справа и слева, входят двое в свободных одеждах: один в белой, а другой в черной. Если не считать одежды, оба выглядят одинаково: церемониальные косички, бесстрастные лица. Морихеи улыбается про себя: излюбленная игра в Ян и Инь, какой маскарад в государственном учреждении!
Он встает и после обмена рукопожатиями возвращается на место. Его собеседники садятся на скамеечки по обе стороны от изображения Сюань-У.
– Мы ознакомились с вашим докладом, - говорит фигура в белом (разговор идет по-английски).
– Благодарим вас. Мы только хотели уточнить некоторые детали. Необходимость в этом возникла, поскольку наши эксперты получили некачественные записи встречи.
Морихеи кланяется некой точке между человеком в белом и человеком в черном. Со стороны это выглядит как поклон Темной Воинственности.
– Прошу прощения. Но вы поручили установку и демонтаж камер своему специалисту. Я справился бы с этим лучше. Хотя не исключаю, что и тогда могло проявиться то внешнее воздействие, о котором я писал в докладе, и записи были бы испорчены.
Фигура в черном слегка меняет позу.
– Вы всерьез полагаете, что кто-то из Владык, наподобие нашего покровителя, - человек кланяется изображению Сюань-У, - заинтересован в судьбе этого юнца?
Морихеи пожимает плечами:
– Это лишь мое ничего не значащее мнение. Вы можете поручить проверку вашим экспертам, без сомнения более опытным. Но при личной встрече я осмелюсь добавить кое-что еще. У меня почти не осталось сомнений, что он побывал на границе Сада и получил помощь оттуда.