Окликни меня среди теней
Шрифт:
– Как?
– пробормотал Русов и тут же нащупал на рукоятке спусковой крючок, а перед глазами замаячил прицел двустволки.
Бандиты открыли огонь, Русов тоже. После убедительной канонады - с дымом, едким запахом пороха и слетевшей с головы священника шляпой, - все бандиты полегли. Священник спрыгнул, поднял шляпу и помахал ею Русову.
– Быстрее! Собирай боеприпасы!
Неуклюже манипулируя рукояткой, Русов обчистил патронташи павших бандитов, а потом двинулись дальше. Городок приблизился и стало видно, что походит на Другой Дол, только запущеннее
И здесь Темная зона!
Дорогу перегораживала баррикада из ржавых автомобилей, из-за нее появился Брайан - весь в черной коже, увешанный металлическими побрякушками и с мотоциклетной цепью в руке.
– А вот и вы, - гнусно ухмыльнулся он.
– Не пройдете, ублюдки!
И добавил пару непечатных слов.
Священник пожал плечами и повернулся к Русову.
– Тебе надо попасть в город. Там есть место, где можно получить приз и выйти из игры. Придется драться.
Русов снова напомнил себе, что это только игра и «слез» с телеги. Брайан тут же замахнулся цепью, Русов не успел уклониться и получил удар по руке. Боль хлестнула всерьез, и он вспомнил слова Памелы, что шлем способен вызывать ощущения.
Обошелся бы и без такого реализма.
Брайан грязно выругался и взмахнул цепью снова. Русов вспомнил, что в руках у него ружье и отбил удар стволом. Потом зазевался и чувствительно получил по ногам. Как видно, драться здесь приходилось всерьез.
Цепь засвистела, на этот раз целясь в голову. Русов присел и изо всей силы ткнул Брайана стволом в грудь. Тот захрипел и опрокинулся на спину, но при этом сумел огреть Русова по колену. Потом вскочил, сделал обманный финт, и цепь больно хлестнула по ягодицам.
От боли и обиды на глазах Русова выступили слезы, а кулаки непроизвольно сжались.
Тут же грохнуло.
Брайан вдруг замер, уронил цепь, а потом медленно поднес руки в черных перчатках к груди, где ширилось кровавое пятно, и упал лицом на землю.
– Ловко, - прокомментировал священник, склоняясь над ним.
– Ему не следовало забывать, что в руках противника не палка, а ружье… Пожалуй, отпускать грехи не требуется.
Русов ощутил тошноту.
– Я не хотел, - пробормотал он.
– Все получилось случайно.
– Не расстраивайся, - священник снова влез на телегу.
– Он мог забить тебя до смерти. Хоть это и игра, а ощущения были бы не из приятных… А теперь я тебя оставлю. Двустволку держи наготове.
Он хлестнул лошадь и внезапно исчез. Русов обогнул баррикаду и пошел по улице.
Скоро он понял, почему напомнили о двустволке.
Волк в черной, пепельного оттенка шкуре вышел из-за дома и завыл, подняв морду к мрачному небу. Следом появились еще два и оскалили пасти на Русова. Тот попятился, держа волков под прицелом.
Но зверей становилось все больше, и он побежал: от такой массы не отобьешься. Волки следовали черной лавиной, от воя щемило сердце. Русова явно гнали к центру городка.
Вот и центральная площадь. Странное здание тускло блестит в сумраке - словно три составленных вместе ружейных
Русов вбежал и поспешно задвинул засовы.
И замер. Холодные мурашки поползли по спине, словно кто-то смотрел на него тяжело и недобро.
Русов стиснул двустволку и медленно обернулся.
В центре сумрачного зала высилось подобие трона из груды самоцветов. На нем сидел юноша с гривой черных волос: мускулистые руки сцеплены на коленях, покрытых синей тканью, а взгляд устремлен на стену из темного камня. Лицо и голый торс смуглы, словно обожжены огнем.
Сердце Русова сделало перебой. Вспомнил, что это за здание - храм Трехликого. Разглядел в угрюмом свете самоцветов тяжкую властность в лице, будто высеченном из камня.
Когда-то он видел это - на картине, а точнее репродукции с нее. Оригинал висел в галерее, где давно не бывало людей, где-то на берегу темной реки. Полусумасшедший художник верно изобразил того, кто оказался сейчас перед Руссовым… Или сидящий сам принял облик с гениальной картины Врубеля.
– Кто вы?
– спросил Русов, все еще задыхаясь. Надо же, словно и в самом деле бежал.
– Человеческие имена не выражают сути, - демон не повернул головы, а голос отразился от стен и болезненно пронзил уши Русова.
– Впрочем, ты из славянского племени, и твои предки почитали меня под именем Рароха. [12]
Дыхание Русова чуть успокоилось.
– Это же храм Трехликого, - пробормотал он.
– Второй и третий лики я уже видел. Наверное, ты - Первый лик.
12
Возможно, вариант славянского имени «Рарог». Так называли духа огня. Изображали в виде хищной птицы или дракона с развевающимися волосами цвета пламени. Один из самых загадочных богов славянской религии.
– Угадал, - ирония послышалась в голосе, а глаза впервые глянули на Русова, и тот отпрянул: янтарно-желтые, с вертикальным черным зрачком.
– Ну, если ты такой сообразительный, то разгадай загадку. Посмотрим, чета ли ты Эдипу. Разгадаешь, получишь приз. Да и просто сможешь выбраться отсюда.
Русову стало не по себе. На него смотрели глаза не юноши - вековая тьма и ярость были во взоре.
Но его разбирала злость. Втянули в игру - то хлещут цепью, то насмехаются. Ну и ладно! Он дал отпор Брайану, даст и сейчас.
– Ты вроде могучий дух, - сказал он угрюмо.
– Темный священник сказал, что происходишь от Единого. Разве я достойный противник? У тебя должны быть другие.
К удивлению Русова, в ответе послышалась горечь:
– Обещанной битвы не было. Иешуа предпочел уклониться. Он не борец, а скорее философ… Но мы отвлеклись. Вот загадка для тебя.
Собеседник помолчал, а потом тяжело, словно глыбы, стали падать слова:
«Свет пронзает тьму,
Тьма объемлет свет.
Свет - Ян, тьма - Инь,