Окно к смерти

Стаут Рекс

– Ну, раз уж вы начали...

– Как прикажете. Буль пробыл у Берта где-то с полчаса, а когда уходил, - я уже говорил, что он нам сказал. За обедом мы не только ели, но и пили, и я, должно быть, хватил лишку. Мне пришло в голову, что нехорошо бросать сиделку с Бертом одну, и, когда все поехали в театр, я остался. Я подумал, что если ей так нравится слушать про геологоразведку, то разговор на другие темы, может, понравится тоже. Но не тут-то было. После того как мы слегка ну, перекинулись словечками, - она вошла к Берту и заперлась на ключ. Потом она наговорила сестре, будто я колотил в дверь и кричал, что если она не выйдет, я выломаю дверь, но я ничего такого не помню. Как бы то ни было, Берт

в это время уже отключился от морфия, если это был морфий. Она все-таки вышла, и мы с ней поговорили, и, может, я ее и тронул, но те синяки, которые она им показывала, когда они приехали из театра, - она их, должно быть, сама себе понаставила. Я был, конечно, навеселе, но не настолько же. Наконец, она сняла трубку и сказала, что если я не уйду, она позвонит вниз к администратору и попросит прислать кого-нибудь на помощь. Ну, я и смотался. Хватит?

– Продолжайте.

– Ладненько. Я спустился и бар, нашел какой-то столик, выпил. Рюмки две-три. Тут я почему-то вспомнил про мороженое, которое осталось наверху в холодильнике, и стал соображать, не вернуться ли за ним, как вдруг является этот Эрроу и говорит мне: "Вставай". Схватил меня за руку, рванул, поставил на ноги говорит: "Становись, защищайся", - а сам как размахнется, как даст. Сколько раз он меня ударил, я не помню, но посмотрите, что он со мной сделал. Наконец его оттащили, прибежал какой-то коп. Я боком, боком, в сторонку, потом из бара - и на лифт. Поднялся на восьмой этаж, и Винс меня впустил. Дальше я не очень хорошо помню, но знаю, что они устроили меня на кушетке, потому что я проснулся, когда с нее упал, но проснулся как-то не совсем. В голове у меня все перепуталось, я помнил, что меня били и что мне нужно переговорить с сиделкой; встал, добрался до комнаты Берта и вошел. Шторы на окнах были задернуты; я включил свет и подошел к кровати. Берт лежал, как покойник, с открытым ртом. Я откинул одеяла, пощупал сердце - и наощупь он был, как покойник. По бокам лежали две грелки, мне показалось пустые. Я взял одну - точно, пустая, и я подумал: "Я обидел ее, и этот недосмотр из-за меня, так не годится" Взял другую грелку - тоже пустая, тогда я сначала отнес их в ванную, а потом пошел...

– Пол!
– это заговорила Луиз, глядя на него большими глазами.
– Мне ты сказал, что сам их вылил!

– Ну да, сказал, - он ухмыльнулся, вернее, попытался это сделать. Какого дьявола, имеет человек право поступить благородно?
– Он повернулся к Вулфу.
– Вы хотели, чтобы я рассказал еще что-нибудь, О'кэй, я рассказал. Эго сойдет?

– Так ты солгал Луиз, - пробасил Таттл.

– Или лжешь сейчас, - сказал Дейвид, и в его голосе уже не было и тени усталости.
– Мне ты об этом ничего не говорил.

– Конечно, нет. Черт возьми, я поступил как благородный человек.

Тут они все набросились друг на друга, и пошло-поехало. По-родственному. Высокое сопрано Луиз, баритон Пола, басок Таттла, фальцет Дейвида - получился неплохой квартет.

Вулф закрыл глаза, поджал губы, набрал воздуху побольше, а потом одним рыком прикончил этот кошачий концерт.

– Разговорчики! Перестаньте, пожалуйста!
– Он принялся за Пола.
– Вы, сэр, рассуждаете о благородстве. Я вам не сказал, что вместе с доктором Булем здесь была мисс Горен, да-да, мисс Горен, и рассказала, как вы ей звонили, и как домой приходили, так что о благородстве давайте не будем. Сейчас важно выяснить два вопроса. Первым, по факту: грелки вы нашли уже пустыми, или сами их вылили?

– Пустыми. Я сказал сестре...

– Я уже знаю, что вы сказали сестре и почему. Допустим, грелки, и вправду, были пустыми, но тогда предъявлять их полиции как улику просто нелепо. Доктор Буль уверяет, что даже если мисс Горен забыла

наполнить их горячей водой, - что, по его мнению, совершенно исключено - серьезно на состояние больного это повлиять не могло. Так что я тоже никакой улики здесь не вижу. Это второй вопрос. А вот ваша версия насчет морфия, что его чем-то подменили, может, и заслуживает внимания, но ее нужно подкрепить. У вас есть чем?

– Я ничего подкреплять не должен. Это дело полиции.

– Нет. Так не пойдет. В частном расследовании голые предположения еще туда-сюда, но использовать их официально, для возбуждения дела об убийстве это недопустимо. Я, к примеру, вполне бы мог предположить, что вы, не зная о существовании договора между вашим братом и мистером Эрроу и полагая, что можете унаследовать третью часть его состояния, сами его и убили, но исходя из этого, я ведь не могу...

– Да, уж лучше не надо, - перебил его Пол. Он снова скорчил рожу, пытаясь ухмыльнуться.
– О договоре-то я как раз знал.

– Да? От кого?

– От меня, - сказал Дейвид.
– Мне сказал Берт, а я рассказал Полу и Луиз.

– Вот видите?
– Вулф шевельнул рукой, повернув ее ладонью вверх.
– Моя версия рассыпалась. Будь я упрямцем, я мог бы за нее еще подержаться: предположить, например, что вы, предугадав возможность такого поворота, вступили в сговор между собой - уличить-то вас Берт не может. Однако ни одного доказательства у меня нет, и упираться было бы глупо.
– Он посмотрел на Пола и покачал головой.
– Боюсь, вы собрались стрелять, не имея ни единого патрона. Но раз уж меня наняли провести расследование, я не стану отвергать вашу версию сходу.
– Он обратился к Дейвиду.
– Ваше мнение мне известно, мистер Файф, поэтому никаких новых важных сведений я от вас не жду, но несколько вопросов задать не помешает. Что вам известно о морфии?

– Ничего. Совсем ничего. Только то, что доктор Буль сказал, что оставляет сиделке немного морфия, чтобы она сделала Берту укол после нашего ухода.

– Когда доктор Буль уехал, вы в комнату к брату заходили?

– Да, мы все заходили - и Пол, и Луиз, и Винсент, и я. Сказали "спасибо" за отличный обед, выразили сожаление, что он не едет с нами в театр.

– А где был мистер Эрроу?

– Не знаю. Кажется, он говорил, что пойдет сменить рубашку.

– Он заходил к вашему брату после того, как уехал доктор Буль?

– Не знаю.
– Дейвид покачал головой.
– Просто не знаю.

Вулф хмыкнул.

– Н-да, уликой это не назовешь. А позже, когда вы вернулись из театра? Может, он тогда заходил к нашему брату?

– Вряд ли. А если и заходил, то я не видел.
– Дейвид наморщил лоб.
– Я ведь рассказал вам, как все случилось. Сиделка была очень расстроена, сказала, что позвонила доктору Булю насчет замены. Когда она рассказала нам, что произошло, Эрроу вышел, в смысле, вышел из номера. Потом моя сестра и сиделка довольно резко поговорили, и сестра велела ей уходить, а после того, как та ушла, позвонила доктору Булю и сказала, что они с мужем побудут до прихода новой сиделки. Сразу после этого я ушел. Я живу на Ривердейл.

– Но перед уходом вы к брату заходили?

– Да.

– Ну и как он был?

– Он крепко спал. Дышал хрипловато, но вроде был в полном порядке. Доктор Буль, когда Луиз ему позвонила, сказал, что Берту ввели полграна морфия, и что, скорее всего, он проспит до утра.

Вулф повернул голову.

– Миссис Таттл. Вы слышали, что говорили ваши братья. Не хотите ли добавить что-нибудь, или поправить?

С Луиз было что-то не так. Губы у нее дрожали, руки, лежавшие на коленях, крепко снимались в замок. Она смотрела Вулфу в глаза, но ничего не говорила, а потом вдруг закричала: