Окно на границе
Шрифт:
– Вы же поди и не такую работу заваливали, – сострил Волынский, стараясь не показывать своего смущения от этого обмена взглядами.
– Ну вы скажете, – кокетливо усмехнулась Ирина Николаевна, взяла листочки, просмотрела их и вышла из кабинета.
Волынский закрыл дверь и переоделся из форменной одежды в гражданскую, не отказав себе в удовольствии взглянуть в зеркало на свою почти атлетическую фигуру, заработанную регулярными занятиями в спортзале.
Работал Андрей начальником таможенного поста в порту на Черноморском побережье Кавказа. Начальство было далеко, так что отпрашиваться ни у кого нужды не было, но он старался
– Андрей Эдуардович? – прозвучал механический мужской голос, до неузнаваемости измененный программой.
– Я. А кто это? – машинально ответил Андрей, уже догадавшийся о предмете разговора.
По его спине опять побежал холодок, а руки судорожно сжали руль внедорожника.
– Это не важно. Ваша дочь у нас. Не обращайтесь в полицию, делайте что вам скажут, и тогда вы ее снова увидите. Мы с вами свяжемся и дадим инструкции. Никому не сообщайте, иначе ваш ребенок умрет, – механический голос звучал монотонно и безжизненно, но от этого было еще страшнее.
– Я вас козлов урою! – в запале начал было кричать Андрей, но абонент уже отключился.
Первой его реакцией была злость на тех, кто посмел причинить вред его дочери. Попытка перезвонить похитителям ничего не дала, абонент не отвечал. Андрей с раздражением швырнул телефон на сиденье и задумался. Ситуация не из простых. Надо о искать помощи, но у кого? С полицией у Волынского были крайне напряженные отношения. Им очень хотелось порулить в порту, но Андрей жестко пресекал их попытки проводить там оперативные мероприятия.
– Если что-то украдут, или докеры подерутся – добро пожаловать, а с контрабандистами мы и без вас поборемся, – сразу после своего назначения заявил он начальнику линейного отдела в ответ на предложение посотрудничать.
Полицейские затаили обиду, несколько раз останавливали машины, выезжающие из порта, в попытках найти незаявленные товары, но Андрей лично помогал предпринимателям писать жалобы в прокуратуру, и вскоре от них отстали. Это помогло Волынскому получше владеть ситуацией на подконтрольной территории, ведь в порту присутствовали еще и пограничники, с которыми ссориться было нельзя из-за их принадлежности к всесильной ФСБ.
С морской администрацией порта Волынский поддерживал ровные отношения, владельцев терминалов он всячески оберегал от невзгод, понимая важность конструктивных отношений с ними. Контрольные органы вроде Роспотребнадзора и Россельхознадзора Андрей держал на дистанции. Мол, у вас свое поле деятельности, у меня свое. В целом, работа начальником таможенного поста в порту требовала недюжинных дипломатических способностей. Ведь, кроме государственных контролирующих органов, там были еще и хозяева морских терминалов, импортеры и экспортеры, отправляющие и принимающие грузы, а также экспедиторы, в этом всем им помогающие. Суда и экипажи обслуживали грузовые и судовые агенты, шипчандлеры и бункеровщики. Волынский довольно хорошо в этом ориентировался, и выстроил рабочие отношения
Теперь ссора с органами внутренних дел оборачивалась проблемой. Андрей готов был переступить через свою гордость, но он понимал, что полиция и так-то не очень хороша в подобных делах, а с особым отношением к нему, вообще не будет напрягаться. «Может, к бандитам? Есть же такие, кто машины угнанные возвращает… А как на них выходить? Не вариант», – отбросил Андрей еще одну мысль. Он принципиально не занимался контрабандой, поэтому никаких связей с организованной преступностью у него не было.
Сплюнув, Андрей завел двигатель своего Ленд крузера и отправился в квартиру, оставленную им после развода жене и дочке. Город был маленький, и через несколько минут он уже поднимался по лестнице уютного малоэтажного комплекса. Из окон дома, стоящего на склоне горы, открывался вид на Черное море. Волынский в свое время очень радовался тому, что дочка может добежать до моря за несколько минут. Сейчас вид безмятежной лазурной синевы наоборот подчеркивал трагичность ситуации, в которую они попали. Злость и лихорадочный поиск путей решения проблемы сменились тревогой за жизнь дочери.
– Что-то удалось узнать? – выпалила Оксана, не дожидаясь пока он зайдет в квартиру.
Лицо ее опухло от слез, глаза покраснели, а руки нервно теребили телефон, как будто ей вот-вот кто-то должен был позвонить и сообщить важные новости. Но, как машинально отметил Андрей, в целом она выглядела неплохо, сменила прическу и похудела с момента их расставания.
– Только не нервничай. Я все решу. Похоже, это меня кто-то решил с помощью Нины шантажировать, – Андрей постарался сообщить это максимально спокойным голосом.
Результат был абсолютно противоположным. Оксана зашлась в истерике и набросилась на бывшего супруга с кулаками, так что Андрей с трудом ее удерживал.
– Это все твоя сраная карьера! Семью разрушил, теперь еще и дочь украли. Будь ты проклят! Я тебе никогда не прощу, если с Ниной что-то случится! – кричала Оксана, хотя где-то в глубине души чувствовала облегчение при мысли о том, что это не она виновата в пропаже дочери.
Если бы ребенок попал в дурную компанию или просто сбежал из дома, она бы оказалась плохой матерью, а это был один из ее самых больших страхов. И так Нина, как типичный подросток в переходном возрасте, периодически устраивала сцены, обвиняя ее в том, что отец ушел из семьи. Ее размышления прервал Андрей:
– Ничего не случится. Наоборот радуйся, что это не маньяк ее похитил, а просто жулики какие-то.
Пытаясь успокоить жену, Волынский поневоле вспомнил события прошедшего года.
2. За год до описываемых событий
Даня Федотов с детства мечтал о мотоцикле. В четырнадцать лет родители купили ему электрический скутер, а в шестнадцать он стал обладателем мопеда. Но Даня хотел настоящий мощный байк. Например такой, как у друга и сослуживца его отца, Андрея Волынского – Suzuki GSX-R 600. Продвинутые мотоциклисты обычно называют его джиксером из-за аббревиатуры в названии модели. Мощный двигатель в шестьсот кубиков позволял ему разогнаться до ста километров в час всего за три секунды, а максимальная скорость была больше двухсот пятидесяти километров в час. Просто мечта для всех городских байкеров, любящих погонять с ветерком по серпантину, идущему по горам вдоль Черного моря.