Окно на границе
Шрифт:
– Не, дружище. Для тебя многовато будет. Начни с КТМа или Кавасаки Ниндзя. Там двести пятьдесят кубиков, для начинающего в самый раз, – увещевал Даню Андрей во время очередного обсуждения покупки мотоцикла.
– Дядя Андрей, вы же видели, как я езжу. Справлюсь я и с таким! Скажите папе, что мне можно помощнее аппарат, – юноша просительно посмотрел на Волынского.
– Знаешь анекдот про владельца Харлея, ну где с ним молодой байкер пытался познакомиться?
– Не, – Даня помотал головой и вопросительно посмотрел на Андрея, большого любителя анекдотов и шуток.
– Ну, слушай. В баре молодой мотоциклист,
В своем окружении он был душой компании, постоянно балагурил и травил анекдоты, при этом не брезгуя и черным юмором. Каждый вечер он рассылал друзьям мемы и смешные картинки, считая это чуть ли не своей добровольной обязанностью.
Даня от циничных шуток старшего товарища был не в восторге, но для приличия улыбнулся. Он часто наведывался к Андрею в гараж, где кроме этого мотоцикла, стоял еще и багги вместе с гидроциклом. Волынский не был экстремалом в прямом смысле этого слова, но любил скорость и хорошие машины. Еще он много занимался водными видами спорта. Поскольку у Андрея была дочь, которую ничего из этого не интересовало, он в свободное от работы время учил Даню обращаться со всей этой разнообразной техникой. Также он брал его в море кататься на вейкборде и заниматься кайтсерфингом. Волынский относился к Дане как к младшему брату и тайком от его родителей позволял ему ездить на всех своих транспортных средствах.
Родители Дани, Илья и Алена Федотовы, с мнением друга семьи были согласны и прямо заявили о том, что денег на мощный мотоцикл сыну не дадут. Хотя материальный достаток в их семье был на высоком уровне. Илья Федотов был начальником таможенного поста, а его жена Алена руководила компанией, оказывавшей услуги брокера в порту. Всех клиентов, испытывающих трудности в работе с таможней, Илья отправлял к жене, та продавала им свои посреднические услуги, и это приносило семье хороший доход. Андрей Волынский был заместителем Федотова и негласным партнером в брокерской фирме Алены. В какой-то момент на таможне начали искать конфликты интересов, и Илья с женой оформили фиктивный развод, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны контролирующих органов.
В итоге разговор о покупке мощного мотоцикла ничем не закончился. Даня, обидевшись на отказ, с юношеским максимализмом заявил, что ему вообще ничего от родителей не надо.
– Я сам себе на мотоцикл заработаю. Вместо вашего университета работать пойду, – заявил он перед тем как выйти из комнаты, хлопнув дверью.
На следующее утро на таможенном посту, где работали Илья Федотов и Андрей Волынский, было неспокойно. На просвечивании грузовой машины с помощью рентгеновской установки сотрудники увидели посторонние вложения в бензобаке. Инспектор, анализировавший снимки с ИДК, – так называлась установка, сканирующая машины, – пошел с этим к Федотову.
– Илья Степаныч, что-то мне не очень понятно, откуда тут затемнения. Вот контур бензобака, вот солярка светится, а вот какой-то темный квадрат, – показал он черно-белую распечатку снимка.
– Согласен, что-то не то. А что за машина? – Федотов повертел в руках листочек бумаги с изображением рентгенограммы.
– Да, турок
– Вряд ли мочевина. Пойдем, на экране поглядим.
С этими словами Федотов поднялся со своего места и отправился смотреть рентгенограмму.
Там Илья окончательно уверился в том, что машину надо досматривать, но его размышления прервал звонок от жены. Алена захлебывалась слезами, ей только что позвонили из больницы и сообщили, что туда привезли Даню, разбившегося на мотоцикле. Ни сказав никому ни слова, Федотов рванул к сыну. Растерянный инспектор пошел к заму начальника, Андрею Волынскому. Тот мгновенно почуял успех и тут же оформил профиль риска – так в таможне называются ориентировки с указанием необходимости углубленного досмотра.
– Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера, – процитировал Волынский старый советский фильм и лично отправился снимать и разбирать бензобак с непонятным вложением.
Турецкий водитель отчаянно противился углубленному досмотру, угрожал позвонить консулу, но после того как топливный бак сняли, слили из него солярку и достали двадцать брикетов непонятного вещества, сник и замкнулся в себе. В брикетах оказался гашиш, это было очевидно даже без результатов экспертизы, куда тут же отправили образцы изъятого товара. Волынский позвонил Федотову, чтобы похвастаться, но тот прислал сообщение «не могу разговаривать», и Андрей решил по полной программе отработать успех. Он обзвонил все начальство, сделал ролик для пресс-службы и написал рапорт, в котором не забыл отметить свои заслуги.
Лишь вечером он узнал о трагедии, произошедшей с сыном Федотовых. Сам Даня, придя в сознание, рассказал, что без разрешения Волынского взял из его гаража мотоцикл и поехал на нем кататься. На крутом серпантине ему навстречу выскочил какой-то спорткар. Пытаясь увернуться, Даня не вписался в поворот и вылетел с трассы. Мотоцикл врезался в заграждение, а молодого человека выкинуло под откос. Шлем и защитная экипировка спасли ему жизнь, но позвоночник был сломан в районе грудного отдела. Волынский вдруг вспомнил свой невеселый анекдот, оказавшийся вещим, но подумал, что стыдиться ему нечего, он ведь и так всеми силами пытался отговорить юношу от рискованного поступка. Андрей успокаивал себя тем, что Даня без спроса взял его мотоцикл, и это не было его виной.
Федотовы повезли сына на лечение в Москву, а Андрей остался исполнять обязанности начальника поста. История с изъятием гашиша и успешное заместительство повысили его рейтинг, и когда Федотов написал рапорт об увольнении, руководство без особых колебаний рекомендовало Волынского на его место. Перед этим Илья с Андреем долго разговаривали.
– Понимаешь, Андрюха, Даньку ведь можно полностью восстановить. Профессора в Москве сказали, что в таком возрасте способность к регенерации тканей очень высокая. Надо просто им заниматься. Да, сейчас ноги парализованы, но китайцы придумали как иголками восстановить спинной мозг в месте повреждения. А в Москве есть экзоскелеты, в него человека помещаешь, он двигается, и мышцы не атрофируются, – с жаром говорил Федотов, показывая другу фотографии причудливых приспособлений на экране смартфона.