Окно напротив
Шрифт:
Мы принялись за еду. И это реально была самая вкусная яичница, которую я когда-либо пробовала. Отвал башки, не меньше.
Через несколько часов веселой болтовни нам пришлось разойтись по комнатам. Я расстелила постель, и мы по очереди сходили в душ.
Я повесила полотенце на веревку в коридоре и несмело вошла в комнату. Донских уже сидел на кровати и ждал меня. Он выглядел взволнованным и смущенным. Его руки лихорадочно теребили пододеяльник. Мы встретились взглядами и замерли, - оба с замиранием сердца ждали того,
Почувствовав, как по телу разливается один сплошной румянец, я поспешила выключить свет. В темноте моя дрожь уже так не бросалась ему в глаза. Мы молчали. Мне никак не удавалось сделать первый шаг в его направлении.
– Мари, - вдруг донеслось из другого конца комнаты.
Глаза начинали привыкать к темноте. В тусклом отсвете фонаря, проникающего через стекло, угадывались его очертания. Я вдохнула больше воздуха в легкие и, наконец, решилась: одним движением сняла длинную футболку, подошла и присела рядом.
Серега выдохнул, дотронулся рукой до моего лица и медленно погладил большим пальцем по щеке. Прикосновение было таким деликатным и нежным, что страх немного отступил. Никто прежде не трогал меня так, как он. Никто не оказывался так близко к моей душе, к моему телу. Никто не касался меня так горячо, пробирая до самого сердца.
Он наклонился, отвел в сторону прядь моих волос и поцеловал прямо в губы. Легко, неуверенно, как бы спрашивая разрешения. Я придвинулась ближе и провела ладонью по его шее, затем опустилась к груди. От этого касания его плечи задрожали.
Мы целовались снова и снова, неистово и страстно. Время и пространство перестали существовать. Мои руки двигались все смелее, гладили его плечи, срывали одежду, впивались в спину. Слова и мысли отошли на второй план. Мне не хотелось думать ни о чем.
– Я хочу тебя, - прошептала я словно в бреду.
Когда его язык коснулся моей груди, с губ вдруг сорвался неосторожный стон, после которого в соседней комнате вдруг включилась громкая музыка.
Серега остановился на секунду, подавил смешок, и мы продолжили ровно с того момента, на котором остановились.
***
Я просматривала длинные списки, вывешенные на доске в холле. Скользила пальцем сверху вниз. Медленно. Просто тянула время. Конечно, мне было интересно узнать, есть ли там моя фамилия. Но хотелось продлить трепетные минуты ожидания. А еще отвлекали шум и давка, создаваемые бывшими школьниками, толпящимися рядом со мной возле стенда.
– На хрена, - голос Мурзи за моей спиной прорезал собой почти всю толпу жаждущих стать студентами, - могла себе спокойно дырявить задницы в процедурке! Всю оставшуюся жизнь. Или устроиться на скоряк. Здесь, в городе, у мамы есть знакомый, меня бы взяли. А все ты! Потащила меня сюда, заставила пережить снова всю эту изжогу. Ради чего?
– Не зуди. Они здесь, все в порядке.
– Кто здесь? – спросила она, расталкивая
– Фамилии наши. Смотри.
Подруга уставилась в то место, на которое я указывала пальцем, и просияла от радости.
– Фу-у-ух, ну вот! Что я говорила? Если бы не я, прозябать нам всю жизнь с тобой в трущобах возле этой речки-говенки! Со мной не пропадешь, рыжая бестия!
– Да уж, - согласилась я, - куда мне без тебя.
– Значит, нам дадут комнату в общаге?
– Ага.
– Ну, все, я почти счастлива! Пойдем! У меня в планах отметить это свершение большой порцией мороженого, прогуляться до пивзавода, там заполировать это дело беляшами и сама знаешь чем. Что там еще подают у них на Дне? Вот! Именно этим. Хочу полночи бродить по набережной и орать «Чу-у-ужие губы тебя ласкают, чужи-и-е губы шепчут тебе!». Ты со мной, моя развратная маленькая медичка?
– Чего это я развратная?
– Ой, ну мне-то не рассказывай!
– О чем ты? – почти шепотом спросила я, пытаясь призвать ее к тишине в стенах уважаемого учебного заведения.
Зря я это сделала, потому что Машка тут же принялась изображать неприличные звуки, которые были бы уместны разве что в немецких фильмах для взрослых.
– Мань, тебе бы парня найти.
Она с серьезным видом скривила рот и отмахнулась.
– Я планирую помереть девственницей.
– Это тоже неплохо. Ты могла бы стать основоположницей новой религии. Терпения и воздержания, к примеру.
– Умеешь ты поддержать, подруга, - буркнула Мурзя. – Но я на самом деле не планирую с этим торопиться. Хочу настоящей любви, как у вас с Серегой. Чтобы все эти цветочки, прогулки и потом можно сразу замуж, если парень порядочный.
– Или на рок-фестиваль!
– Или туда!
И мы, протискиваясь сквозь толпу, двинулись к выходу. Машка даже пританцовывала на ходу.
Весна и лето того года выдались на редкость пасмурными, но это нас нисколько не смущало. Мы долго готовились к экзаменам и, наконец, покончили с медучилищем. Отпраздновали это дело большим количеством выпивки, после которой я заблевала все близлежащие тротуары.
Серега, мой верный рыцарь, надо отдать ему должное, отнесся к этому происшествию с большим пониманием: каждые десять метров он хватал мои буйные волосы в охапку, когда меня вдруг снова начинало тошнить. Да и чего вдруг. Вовсе не вдруг. Рвало меня фонтаном и беспрестанно. В тот вечер я так пила первый и последний раз в жизни. Когда блевать было уже нечем, и организм отторгал сам себя, Донских заставлял пить меня воду и ободряюще гладил по спине. Если уж после такого люди не отворачиваются, то это говорит о многом.