Око небес
Шрифт:
— Что ж, если вам удастся убедить драконшу выпустить меня в мир, смогу ли я отказаться? — развел руками Кемп.
— Я надеялся, что ты так скажешь. А сейчас посмотри все, что мы привезли, и свяжись с нами, если тебе что-нибудь придет в голову. Это для начала.
— Ладно, договорились.
Затем Лазло немного помолчал, а когда он заговорил снова, его тон был мягким:
— Я ценю все, что вы для меня делаете.
Реми улыбнулась:
— Ты тоже нам помогаешь. Это обоюдно.
Ученый кинул взгляд в сторону окна, где в лучах полуденного солнца лениво дрейфовали
— Я вас не подведу.
Поездка обратно в отель была быстрой. Жалобные стенания сумасшедшего тенора в радио такси сражались с трубами мариачи [31] , звучавшими так, будто музыканты рано начали «счастливый час». [32] Реми посмотрела в боковое зеркало и придвинулась к Сэму:
— Они все еще едут за нами.
— В упорстве им не откажешь.
31
Мариачи (марьячис) — жанр мексиканской народной музыки и музыканты, которые работают в этом жанре, играя на гитаре, виоле, скрипке, трубе, иногда на арфе. Часто выступают на улицах.
32
«Счастливый час» — время, когда алкогольные напитки в баре продаются со скидкой.
Женщина нахмурилась:
— Что ты думаешь о Лазло? Мне показалось, он в здравом рассудке.
— Ты же слышала администратора — никто не знает, что будет дальше. Но сейчас я ставлю на Лазло. Думаю, он хочет начать новую жизнь… Уже начал. И это куда лучше, чем обитать в хижине в какой-то навозной дыре, бог свидетель!
— Надеюсь, ты прав.
Когда они готовились отправиться на обед, позвонила Сельма. Тон ее был взволнованным:
— Я разговаривала со старой подругой из государственного департамента, которая знает кое-кого, знающего кое-кого. Они собираются связаться завтра с соответствующим мексиканским министерством и посмотреть, как можно ускорить выдачу вам разрешения.
— Отличные новости, Сельма! — обрадовался Фарго. — Ты так быстро справилась!
— Мне пришлось пообещать ящик хорошего шампанского. И она знаток, поэтому никакого дешевого пойла!
— Если она и вправду сделает свое дело, получит «Дом Периньон».
— О, она его сделает! У нее большое влияние в программах помощи иностранным государствам, включая программы, адресованные Мексике. Там все хотят сделать ей одолжение. Я бы не сказала, что дело верное, но оно настолько близко к верному, насколько вообще возможно.
— Тогда в ее меню будет «Дом Периньон», как только я сумею его заказать.
— Я позабочусь об этом. Приятно делать что-то по-настоящему полезное.
— Тогда не жалей расходов, Сельма.
— Не пожалею. Спокойной ночи!
— И тебе, — негромко сказал Сэм и улыбнулся, как будто впервые за целую вечность.
После унылого ужина супруги Фарго рано отправились спать, но несколько часов спустя тишину номера разорвал резкий сигнал телефона Сэма. Мужчина сонно нащупал
— Алло? — спросил он хриплым голосом.
— Сэм, старина, я проверил перевод манускрипта и просмотрел ваши снимки пиктограмм! — услышал он взволнованный голос Кемпа. — И должен сказать, меня не убедили причины, по которым вы поместили гробницу там, где, по-вашему, она находится.
— Лазло, ты в курсе, который час?!
— Не имею ни малейшего понятия. Извини, если уже поздно. Я думал, ты жаждешь дурных новостей.
— А можно обсудить это утром?
Вздохнув, Сэм прищурился на светящийся циферблат часов возле кровати и уточнил:
— Или просто чуть попозже?
— Несомненно. Я просто хотел, чтобы ты знал. И мне бы очень хотелось отправиться в недавно открытую гробницу, чтобы лично увидеть пиктограммы. Фотографии раскрывают не все.
— Усек. Я позвоню тебе, когда рассветет.
— Отлично. Буду ждать.
Фарго выключил свет, и Реми шевельнулась рядом с ним. Он тихо выдохнул, когда жена придвинулась ближе.
— Все еще думаешь, что это была хорошая идея? — пробормотала она.
Но Сэм уже спал.
29
Потрепанный голубой грузовик «Форд» с грузом бросовых деревянных брусьев трясся по земляной дороге, которая тянулась вдоль территории склада строительных товаров на окраине Мехико. Склад был закрыт на неделю, но за высокой бетонной стеной, окружавшей складские здания, все равно стояли три машины: черный «Кадиллак Эскалада», белый «Линкольн Навигатор» и высокий «Хаммер Х2» с громадными колесами.
В небольшом подсобном здании сидел голый по пояс Карлос Рамирес, привязанный к деревянному стулу. Лицо его было изуродовано синяками, спинка стула едва удерживала его скрученное веревками обмякшее тело, и он с трудом дышал. Реджинальд расхаживал перед ним, держа в зубах тлеющую сигарету, и с искаженным от бездумного гнева лицом взвешивал только что полученную информацию.
Потом он вернулся к пленнику и снова ударил его: раструбы водительских перчаток британца уже были скользкими от подсыхающей крови. Карлос издал булькающий звук: он едва заметил этот удар после множества других, полученных раньше от своего взбешенного мучителя.
— Мне казалось, ты сказал, что разрешение уничтожено. Ты солгал. Ты пожалеешь об этом, — прошипел Реджинальд. В каждом его слове слышалась неприкрытая зловещая угроза.
Рамирес наклонился вбок и сплюнул на пол рядом с туфлями похитителя ручной работы.
— Так и… было. Когда вы похитили меня, оформление разрешения… должно было прекратиться, — выдавил он. Сознание его то мутилось, то прояснялось — боль терзала его тело.
— Очевидно, что оно не прекратилось! Наши источники только что рассказали, что разрешение Фарго вести раскопки в сотрудничестве с Государственным институтом антропологии и истории в настоящее время прошло все инстанции и получило высочайший приоритет.
— Я… Это другое разрешение… не мое… Вы держите меня… Несколько дней… Наверное, это… новое, — пробормотал Карлос едва различимо.