Око Тимура
Шрифт:
– Сдавайтесь, неверные! – размахивая саблей, закричал Уразбек. Длинная, холеная борода его, выкрашенная хною, казалась не рыжей – кровавой.
– Ничего, милая, – снова обернулся Иван. – Прорвемся, в первый раз, что ли?
Боярышня ответила ему слабой улыбкой. Верила? Или – хотела верить? А ситуация между тем была нехорошая – двое засевших на крыше людей, а вокруг – сотня Уразбека. Жаль, Тайгай ушел с Тимуром в Азербайджан и дальше, к Багдаду, теперь одна надежда – на Салима и его банду обездоленных. Слабая, слабая надежда… Успеют ли? Бог даст… Впрочем,
А потом был Халеб, и караван купца Демияра, и черные азербайджанские горы. Именно там, в Азербайджане, расположилась выступившая в новый поход армия Тамерлана. Сам Тимур принял Ивана с почетом – донесения поступали регулярно, и о врагах почти все уже было известно. Эмир лично наградил Раничева саблей с золотым эфесом, дорогим поясом и еще одним перстнем, серебряным, с крупным рубином. А в беседе дал понять, что в Самарканде его ждет и изрядное количество серебряных монет.
– Каим-ходжа хвалил тебя, Ибан, – погладив рыжеватую бородку, с усмешкой заявил Тамерлан. – Он встретит тебя в столице.
– А моя невеста? – осмелился спросить Раничев. – Что с ней?
Эмир расхохотался:
– Цела твоя невеста, ну, может, чуть скучает. Забирай ее… Но помни – служба твоя еще не закончена. Возможно, ты снова понадобишься мне и в самое ближайшее время.
Последняя фраза Тимура совсем не понравилась Ивану. Ишь, понадобится он, да еще в ближайшее время. Нет уж, дудки! Хватит. Пора и пожить размеренной спокойной жизнью… семейной даже.
Ну вот и пожил, блин!
А ведь предупреждал Тайгай – в Самарканде сладкие голоса, да лживые речи. А Каим-ходжа невечен – многие знатные люди им недовольны.
– Будь осторожен, друг, – вытирая с усов капли вина, предупредил Тайгай на прощание. – Помни, тебя считают человеком Каима-ходжи, а у него слишком много врагов, особенно после смерти старого Омара. Тамербек хоть и умен, да склонен доверять тем, кому верить и вовсе не следовало бы.
С таким напутствием и выехал Раничев в Самарканд с ближайшим караваном. Хамадан, Рей, Нишапур, пески и степи, степи и пески, и наконец синяя лента Амударьи, а дальше, там, вдалеке, – голубые купола Самарканда, города-мечты, города тысячелетней славы Тимура.
Министр эмира Каим-ходжа встретил Ивана с тревогой. Что-то волновало его, нервировало, хоть он и старался скрывать неуверенность. Впрочем, в тот момент это мало занимало Раничева. Евдокия, Евдокся… Он встретился с ней на улице Медников, в глубине тенистого сада. Боярышня – в легких шелковых одеждах, с открытым лицом, выбежала навстречу Ивану из дома, сомкнула объятия, окатив истосковавшимся взглядом блестевших изумрудами глаз…
Ничуть не стесняясь сопровождавших его воинов, Раничев бережно, на руках, отнес любимую в дом…
– О,
Они занимались любовью ночь напролет, под трель соловья и холодную сладость шербета. Светлая луна, проникая сквозь распахнутые створки дверей, освещала их обнаженные тела светом ярко начищенной меди. Эта ночь, тихая и спокойная, напоенная терпким ароматом фруктовых деревьев, казалось, никогда не должна была кончиться…
А утром неожиданно объявился Салим. По-прежнему юный, высокий и стройный, он возник в покоях, словно выпущенный из бутылки джинн. Евдокся едва успела стыдливо прикрыться покрывалом. Впрочем, парню было не до любований женским телом.
– Собирайтесь, – обернувшись, тихо сказал он. – Мои люди случайно перехватили одного из посланцев эмира. Он вез важную весть – приказ об аресте Каима-ходжи… Все знают, что ты человек Каима. Бегите!
– Но может, не стоит так торопиться? – слабо возразил Раничев. – Арестовывают-то Каима-ходжу, а не меня. Хотя, конечно, жаль.
– Собирайтесь, говорю вам! – не выдержав, воскликнул Салим. – Думаю, перехваченный мною посланец был не единственным. Проезжая мимо дворцовых стен, я слышал, как один из сотников стражи похвалялся привести на аркане знатную урусутку! Понимаешь, о ком речь?
– Ну….
Махнув рукой, Иван быстро оделся.
– Едем, Евдокся!
– Как скажешь, – застегиваясь, кивнула девушка.
В сопровождении Салима и двух его разбойников они выехали из города и повернули к Бухаре.
– Там спрячетесь, – на скаку пояснил Салим. – Переждете у моих знакомых.
Горячий песок рассыпался под копытами коней беглецов, и знойный ветер пустыни обжигал щеки. На одном из холмов Салим обернулся и крикнул, указывая на черную тучи пыли:
– Кажется, мы чуть опоздали. Погоня… Мы отвлечем их, а вы… Спросите в Бухаре мельника Ичигая, он живет напротив старого мазара. Запомнили?
Иван кивнул.
– Тогда… да храни вас Аллах!
– Всемогущий и всемилостивейший.
Обнявшись на прощание, друзья быстро разъехались. Раничев с Евдоксей продолжили путь к Бухаре, а Салим и его люди повернули на север, к Сырдарье.
Оглянувшись на ходу, Иван заметил, как черная туча пыли поплыла следом за разбойниками.
– Ну вот. Кажется, ушли, – подмигнул он Евдоксе. – Сейчас разыщем в Бухаре этого чертова мельника, отсидимся немного, а потом, с первым же караваном, на Русь!
– Вот бы славно было, – засмеялась боярышня. – Так давно на родине не была, соскучилась по полям, по лугам, по березкам нашим. А князь Олег Иваныч примет тебя-то? – внезапно озаботилась она.
Раничев хохотнул:
– А куда он денется? А и не примет, так на Москву подадимся. Я ж теперь человек воинский, рыцарь, много чего умею и много кому могу послужить. Да и серебришка у нас преизрядно, ужо избенку сложить хватит… Ух, и заживем же! Да и… опять же, на родину мою можем податься. Устрою тебя в библиотеку, потом можно и документы выправить…