Око воды

Зелинская Ляна

— Ничего… Я переживу. Если засну… то на рассвете… разбуди…

Видимо Фингар не поскупился на сон-траву, потому что после трёх глотков Дитамар почувствовал, как деревенеет язык и, не успев ничего больше сказать, провалился в забытьё.

Ему редко снились сны. А с тех пор, как Зверь завладел его душой, не снились и вовсе. Но может и правда Фингар перебрал с дозой сон-травы, а может это пустая душа Дитамара стала наполняться чем-то новым, но этой ночью сон ему приснился необыкновенный.

Лея в тумане на мосту… Синий свет струится по волосам. Туман редеет, растворяется и вот под ними уже ревёт река, лижет

пенными языками каменные арки, но Лея не боится. Она подставляет ладони каплям, и она танцуют под плавные движения её рук, а она смеётся.

Она касается ладонями воды, и та разлетается танцующими каплями и превращается в радужный мост прямо над ними. И Дитамар стоит рядом, касается её плеча и ощущает, как эта радуга над ними проникает в его кровь, растворяется в ней огненным вихрем и пьянит, сводит с ума и будит в его душе что-то прекрасное. И кажется, у него за спиной вырастают крылья. Он может взлететь выше самых высоки арргарских пиков… но он просто шепчет её имя:

Лея… Лея…

И пытается её обнять, но она убегает со смехом.

Этот сон сменил другой, столь же прекрасный, и третий. Сны кружились в голове вереницей, и Дитамар пытался поймать Лею, но она убегала и смеялась, запрокинув голову, и под её ладонями снова и снова взлетала радуга капель.

А потом всё исчезло. Насколько прекрасными были сны сначала, настолько ужасным стал последний. Дитамар снова видел Лею, но только теперь вокруг была мёртвая чёрная земля иссечённая широкими трещинами. Камни, нагретые пламенем… Запах дыма забивается в нос, сушит горло… Обгоревшие деревья… Нити пепла стелются по земле… А вокруг туман, подёрнутый всполохами багрового пламени и… башня.

Высокая тёмная башня, которую обвивает плотными кольцами гигантский огненный змей. Кольца мерцают, становясь то ярче, то угасая, будто угли в догорающем костре, и невозможно оторваться от этого завораживающего пульса.

Сколько этих колец?

Дитамар поднимает голову, скользит по ним взглядом, начинает считать… но их слишком много. Он смотрит выше и видит, что башня не достроена и последнее кольцо венчает чёрная голова огненного змея. Кожистые веки медленно поднимаются, и ониксовые глаза смотрят прямо на Лею…

И Дитамар совершенно чётко осознаёт, что ей не уйти отсюда живой.

— Лея! Лея! Стой! — кричал он снова и снова, срывая горло на хрип, но она его не слышала и шла прямо к башне.

Он хотел бежать за ней, но ноги намертво увязли в тумане. Пальцы рванулись к кхандгару, схватились за рукоять, но не ощутили привычной шершавости резной ручки, лишь нащупали что-то мягкое. В тот же миг веки отяжелели, и сквозь туман донеслось чьё-то знакомое бормотание. Сон растаял, уступив место реальности: коричневому балдахину над кроватью и веснушчатому лицу Фингара. Его ученик пытался приложить ему ко лбу мокрое полотенце.

За окном было светло, и кажется, день уже клонился к вечеру. Это непростительно столько валяться в постели!

Дитамар отшвырнул полотенце и рывком сел на кровати. Голова закружилась…

— Почему ты не разбудил меня на рассвете?! Проклятье, Фин! Те, кто за нами следил у дома Леи, может это тоже были хитты? — произнёс Дитамар хрипло, всё ещё ощущая ноздрями запах раскалённых камней и дыма. — А значит она в опасности! Я должен идти. Где моя одежда?

— Милорд…

— Чего застыл?

Где моя одежда? Нет времени ждать! — воскликнул Дитамар, разглядывая не слишком аккуратный шов на плече, сделанный руками его ученика.

— Милорд, вы никуда не пойдёте, — твёрдо ответил Фингар.

— Чего? Ты что, забыл мои правила? Или просто захотел отведать ярга? — спросил Дитамар, вставая и опираясь рукой о стену.

Голова всё ещё кружилась.

— И это за мои-то труды? — Фингар спокойно поднял полотенце с пола. — Даже если кто и следил за домом миледи Лафорт… Вы пробыли в забытье три дня, милорд. Не вижу смысла куда-то теперь спешить.

— Три дня?!

— Три дня. Вы потеряли очень много крови. Не знаю, как вообще добрались живым! А кинжал в спине достал вам почти до лёгкого! Вы бредили так, что мне пришлось дверь запереть, чтобы слуги не слышали, о чём вы тут кричите. И мне едва удалось остановить действие того яда, которым были смазаны кинжалы. Одно радует, тот яд был сделан всё-таки против кахоле, — Фингар бросил полотенце на столик и скрестил руки на груди. — Так что милорд, мой отец поручил мне следить, чтобы вы были живы. И я слежу. Поэтому ваше правило номер три сегодня не действует. И номер два тоже.

— Штаны дай, — буркнул Дитамар, смягчившись, и подошёл к окну.

Три дня… Каменная дева!

Всё внутри скрутило вихрем внезапно нахлынувшего страха. Он бредил… Этот сон… Как будто и не сон вовсе! Всё было так реально. Не просто реально, это было видение будущего, Дитамар был в этом уверен.

Должно случиться что-то плохое.

Какой же он беспечный идиот! Как можно было вести себя так самонадеянно! Он не должен был появляться в своём подлинном облике.

— Три дня! Проклятье! — пробормотал он и обернулся. — Что-нибудь произошло, пока я тут валялся без памяти?

Фингар налил из кувшина отвар и протянул Дитамару.

— Пейте, милорд. Источник уничтожил яд, но вам нужно ещё набраться сил.

— То-то я вижу, у тебя грудь колесом, как у фазана, — усмехнулся Дитамар, разглядывая шов на руке. — Ладно, ладно. Ты меня спас, ты молодец. Ида, конечно делает швы получше тебя, но ты всё равно молодец. И раздавить хитта бочкой с дёгтем — это, пожалуй, даже переплюнет убийство стражника мешком с книгами! Так что тут ещё произошло?

От похвалы Дитамара Фингар просиял, как новенький золотой, и покраснел до кончиков ушей. Смутился и, переставляя на столике плошки и кувшины, произнёс, не глядя на джарта:

— Ну… м-милорд… что произошло? Леди Борас прислала кучу записок, хотела знать, почему вы не отвечаете. А потом прислала и слугу, справиться о том, где вы. Я сказал, что вы подхватили лихорадку. Она прислала вам мёд, какой-то вонючий бальзам и розовое мыло. Очень заботливая женщина. А ещё я был на рынке и слышал кое-что о той ночи, — Фингар открыл окно, впуская в комнату свежий воздух. — Крысиный городок сгорел наполовину. Про хиттов никто не слышал, но говорят, что в драке зарезали пятерых: трёх матросов, боцмана и ещё кого-то, но точно не хитта. Вроде как команды двух кораблей подрались, — Фингар достал из сундука чистую одежду и положил на край кровати. — А ещё, милорд, слышал я, что в ту же ночь смотритель порта… говорят, что заснул пьяным и от фонаря загорелась его каморка с книгами. Ну и сгорело всё вместе с ним. Дотла.