Око Волка
Шрифт:
Хозяин стоял у двери, оперившись на ее ручку, и свирепо смотрел на волков. Он перестал быть франтом-капитаном из легенд, и превратился в грозного зверя. Казалось, он вот-вот кинется на Джона.
— Я хотел привлечь ваше внимание, только и всего, — засунув руку в карман, спокойно ответил Джон.
— Вы привлекли его, как только вошли в мои владения, — вампир неожиданно спокойно вздохнул. — Что ж, видимо это особенность вашего чудовищного нутра, каждые полгода такое…
Зверь стал аристократом, ничем не похожим на прежний свирепый образ. Вампир подошел к книжному шкафу и достал из него несколько папок.
— Ладно, что было, то прошло, — сказал он, показав детективам на стулья, и сам сел в кресло
— Эдуард Тарасов, — представился Эд, садясь на стул.
— Иван, — пробурчал Джон.
— Полагаю, это не простая проверка документов, но все же, — хозяин положил папки на стол перед детективами.
Джон даже не дернулся — он, не скрываясь, рассматривал Катича, а тот, в свою очередь оценивал детектива. Эд взял папки, начал читать документы на содержание клуба. Видимо Катич обладал определенным влиянием в Управлении, ведь каждое разрешение на что-то было подписано лично первым заместителем начальника Управления, Ильей Муромцем. Эд никогда не видел этого Муромца, но по росписи понял, что он большой, он сильный, чертовски прямой и смелый человек — расписывался он размашисто, оставляя крупные борозды от ручки на бумаге. Среди разного рода мелких разрешений и дополнений красовались четыре основных документа: разрешения на расширение Слепоты и содержание в ней клуба, на сбор неживых в клубе, на содержание и продажу в клубе крови и на продажу человеческой донорской крови. Последнее у вампиров с западного берега Днепра считалось чем-то вроде деликатеса. Да, живая и горячая кровь для кровососа намного вкуснее, чем разогретая донорская, но такая роскошь в резервациях водилась редко. Пока Эд рассматривал бумаги, Джон и Катич не сказали ни слова. Они смотрели друг на друга с каким-то мало скрытым презрением, но и с уважением тоже. Эд поднял голову и увидел, как настроение играет на лице наставника. Он то гневался, то смирялся, то снова вспыхивал.
— А разрешение на распространение чеснока есть? — спросил ученик, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Хозяин перевел взгляд на него. Свет в кабинете не был тусклым, но каким-то образом вампир был плохо освещен, и тени падали на его худое лицо. Казалось, что сапфировые глаза светятся в провалах глазниц.
— Не знаю как у вас в Америке, но в этой стране чеснок можно купить на углу у бабушки. Или вырастить в своем огороде, — сухо ответил он.
— Полагаю, что человеческая кровь тоже только донорская, — пробурчал Эд.
Катич откинулся на спинку кресла и, тихо хихикая, произнес:
— Скажи, молодой волк, зачем нужен этот клуб в Слепоте, этот чеснок и кровь? Вообще, почему мертвец пьет кровь?
Джон, не сводя глаз с хозяина, ухмыльнулся.
— Может, чтобы не умереть с голоду, — пожал плечами Эд.
— Чтобы почувствовать себя живым, — мрачно ответил за хозяина Джон.
— Точно! — воскликнул Катич. И в один момент превратился из знатного аристократа в молодого ученого-физика, начавшего кому-то объяснять свою любимую теорию. — Нет большего наслаждения для неживого, чем вновь почувствовать что-то. Боль, прикосновение чего-либо к коже, вздохнуть полной грудью и ощутить свежий воздух…
— Но для этого надо пить только человеческую кровь, и желательно той группы, какая была у мертвеца при жизни, — все так же мрачно заметил Джон. — И желательно свежую.
— Желательно свежую, да. Но мы пьем донорскую. Приходится влить в себя чуть больше нормы, но эффект тот же.
— И не надо убивать живых. Уже хорошо, — улыбнулся наставник.
Хозяин стал угрюм, сменив молодого физика на инспектора полиции.
— Вы когда-нибудь чувствовали, как ваше мертвое сердце начинает биться? Сначала один удар, разрывающий засохшие жилы внутри груди. Потом второй, теснящий
— И нарушить Единый Закон.
— Этот Закон придумали задолго до того, как был собран первый Капитул Ордена охотников. И придуман не волками. Так что не стоит ссылаться на Закон. Вы не способны понять его в той мере, в какой должно.
— Может и так. Но сейчас только волки следуют ему, в той мере, в которой нужно. Какая разница, каким он был во времена вашей молодости, господин Катич, если сейчас совсем другие чудовища следят за его исполнением?
Эд водил взглядом от наставника к хозяину. Они говорили о Едином Законе — вере мифов, состоящий из семи постулатов, существующих с давних времен. Но к чему это сейчас? Эти двое, ехидно споря, стали по косточкам разбирать Закон, и если вначале Эд улавливал какие-то знакомые мотивы, трактовки и исторические события, то через пару минут спорящие ушли в такие древние дебри, что для Эда их слова казались набором непонятных фраз. Но стало понятно, что этот вампир, Сергей Катич, намного древнее sanguinem fervere. А может даже и malitia rskal. Вампиры вида malitia rskal, — злоба скал, — были самыми свирепыми из трех родов. Рожденные в начале темного средневековья, они наводили ужас на весь христианский мир, и до сих пор о них говорят, как о чуме. Этот мертвец, был явно не из malitia rskal: слишком утонченный и внушительный у него вид. Интересно, он старше Джона?
Спор два древних чудовища вели уже на незнакомом Эду языке. Джон скалился, вставляя отдельные фразы, от которых Катич вскипал каким-то своим праведным гневом, начинал жестикулировать, тараторить быстрее прежнего. Эд чуть подался вперед.
— Прошу прощения, — оборвал он вампира. — Но мы сюда не для обсуждения Закона пришли… — и осекся.
На него уставились глаза-сапфиры Катича. Сначала Эд решил, что хозяин разгневался на него, но он просто уставился, не проявляя недовольства. Катич его не понял. Он сначала задумался, потом спросил что-то у Джона, получив ответ опять задумался.
— Ах да-а, русский, — протянул вампир. — Повтори еще раз, волк.
— Я сказал, что мы пришли сюда не для обсуждения Единого Закона, а из-за убийств в Москве.
— А-а-а… — Хозяин заулыбался, отставив инспектора в сторону, и приняв на себя роль хитрого дельца, откинулся на спинку кресла. — Ну да, да, убийства в Зеленоградских рощах. Я знаю, что вам нужно.
Катич замолчал. Минуту все молчали.
— И? — высказался Эд.
— И? — повторил за ним хозяин.
— Вы нам ничего не скажете?
— А что вы хотите услышать?
— Кто тот волк, что совершил их? — ответил за Эда Джон. В свете ламп он весь будто вырос, стал старше, угрюмее.
— Этого вам никто в Москве не скажет, — Катич облокотился на стол. — Я лишь упомяну, что его уже нет ни в городе, ни в области. Но на этом все.
— А кто может сказать, кто он и где его искать?
— Вам поможет… — хозяин замялся, отвел глаза, засопел и стал похож на нервного подсудимого. — Вам поможет Он.
— Кто он? — прохрипел Джон.
— Он, — Катич поднял глаза на наставника и скорчил рожу. Эду даже показалось, что некая доля страха промелькнула в них.
Джон сел на стуле прямо, недоверчиво сощурил глаза.
— Он — это черный колдун?
Хозяин кивнул. Эд повернулся к наставнику, чтобы узнать о ком они говорят, но промолчал от удивления. Лицо наставника аж перекосило, когда он понял, о ком говорит хозяин. Гримаса на его лице выражала и страх, и удивление, и страстное нежелание слушать хоть что-то еще об этом лице.