Око Волка

Кузнецов Михаил ""

— И где же Он живет? — процедил Джон.

— В Кирове. Уверен, что вас к нему приведут, как только вы появитесь в городе.

— И Он нам скажет? — Спросил Эд.

— Если захочет. А может только намекнет. В любом случае, Он самый ближний из всех, кто хоть что-то может сказать.

— Какая загадочность… — пробурчал Эд себе под нос.

— Придержи язык, — заскрипел зубами Джон.

— Уверяю тебя, молодой волк, вынужденная загадочность, — улыбнулся Катич, показывая, что он ничуть не оскорблен. — Больше я ничего сказать не могу, да это и не нужно. Теперь, вам пора, господа.

— Да, нам пора.

Первым встал Джон и вышел из комнаты. Эд

же, только сейчас обнаружил, что до сих пор держит документы на клуб в руках. Распихав по папкам вынутые бумажки, он отошел к выходу, но заметил, что хозяин сидит на месте.

— Вы нас не проводите? — спросил он у хозяина.

Тот поднял на него глаза-сапфиры.

— Вы найдете выход, Эдвард.

— Как вы узнали…

— Это мои владения, — развел руками хозяин. Сейчас он вновь превратился в капитана-флибустьера. — Здесь я знаю все о моих гостях. Иди, молодой волк, ты найдешь выход.

Вампир отвернулся, и свет от ламп будто потускнел, погружая сидячую фигуру хозяина в полумрак. Эд вышел. Коридор, по которому они блуждали ранее, стал небольшим и ровным. Не так далеко светилось багровое зарево клуба, била сердечно-ритмичная музыка. Джон стоял, глубоко задумавшись с незажженной сигаретой в зубах, а в руках крутил зажигалку.

— О чем вы, черт возьми, там говорили? Кто он? — полушепотом спросил у него Эд.

— Не впутывай черта, — пробормотал тот. — Нам надой выйти в реальный мир, на улицу.

Либо время в клубе текло неравномерно, либо все это было большим представлением, но ровным счетом не в огромном, залитым ало-бордовым светом зале не изменилось. Ни кровавых оргий с горами чеснока, ни злых и обдолбанных кровососов — клуб провожал детективов полным безразличием. Эд не чувствовал никаких негативных эмоций, не замечал ни косых взглядов. Все было так, как будто они вошли в Слепоту только что. И все же у самой двери, что вела назад в кровавую пустоту, Эд что-то ощутил, некий зуд где-то на периферии сознания. Он обернулся и заметил, как из тени второго этажа вышел сам хозяин клуба. Катич, чуть опершись на деревянный бортик, провожал детективов взглядом. Казалось, что он один обращает на них внимание. Его фигура, наполовину скрытая в тени, будто завораживала, и Эд стоял, наверное, уже минут пять, смотря на него. Но тут хозяин чуть обернулся, бросил на детективов беглый взгляд и отступил, растворяясь в темноте. На плечо Эда легла тяжелая рука наставника.

— Он отпустил нас, — прошептал он. — Я все объясню, давай только выйдем на улицу.

На обратном пути пустота будто преобразовалась, налившись красками. Или это влияние Катича, или же инородное влияние волков, но пустота стала восприниматься Эдом не как нечто непонятное, а вполне осознанным пространством, в котором можно дышать, видеть, ощущать запахи. А может быть, он уже привык.

Луна в коридоре отеля все светила, пузатая, бледная, такая манящая. До полнолуния оставалось примерно пять дней. Видимо время в слепоте не длилось вовсе, ведь она ничуть не изменилась, и даже не двинулась с места. Кто-то кашлянул за спиной, и Эд обернулся, но никого. Наверное, проказы метрдотеля, стоявшего у противоположного конца коридора, возле открытой двери. Джон закурил и двинулся к нему. Метрдотель даже слова не сказал, все так же открывал двери в целой сети длинных коридоров, постепенно выводя волков в реальный мир. Они, угрюмые и задумчивые, даже не замечая беса, вышли из отеля, под свет заходящего солнца. Блестели золотистые «1896», гуляли люди, радуясь хорошему и красивому вечеру, в воздухе парило спокойствие и умиротворение.

Эд огляделся и понял, что это все тот же вечер, во время которого они подошли к отелю. Он даже увидел наряд полиции, который проходил мимо, когда они стояли перед дверями отеля.

— Я что-то не пойму, — пробормотал он. — Такое чувство, будто не прошло и пяти минут после того, как мы вошли. Это какая-то аномалия?

Джон глянул вслед удаляющемуся наряду полиции.

— Нет, Эд, не аномалия.

Парень помолчал, ожидая продолжения, но наставник задумчиво закурил новую сигарету, пустил дым вниз.

— Что происходит, Джон?

— Что происходит… — пробормотал наставник. Он рассеяно посмотрел на здание отеля. — Странные дела творятся, щенок. Я думал, что в России многое изменилось с моего последнего приезда, но чтобы настолько, — Джон тряхнул головой, замял сигарету. — Вампир, с которым мы говорили, этот… Катич, из рода куда древнее, чем можно представить. И вся эта Слепота оказалась его сознанием. Он очень старый. Наверное, лет семьсот.

— Он — sapientia dvreva, да? — Эд наморщился, словно вспоминая. — Древний полумифический род чистых кровей. Ты об этом? — Джон вопросительно посмотрел на ученика. — Я понял это, когда Катич решил поговорить с нами, а не убить на месте. Он другого рода, это видно, но если верить истории, malitia rskal кинулся бы на нас без вопросов. Значит, он — sapientia dvreva, из тех, кого нет уже сотни лет.

— Да, Эд, он — sapientia dvreva, — кивнул Джон и улыбнулся. — И нам сильно повезло, что он знает Его.

— Кого?

Джон двинулся вниз по улице.

— Он — это очень сильный черный маг, о котором на Западе уже лет пятьсот ничего не слышали. Лично я не знаком с Ним, но много слышал о влиянии. И вот Он всплывает в Москве, как возможный источник.

— А как ты понял, что Катич говорит о… Нем?

— Да рожу он скривил уж очень похожую.

Через пятнадцать минут охотники дошли до перекрестка Кузнецкого моста с Неглинной, там Джон остановился.

— Времени нет ехать в Киров, — пробормотал он, — нужны мариды. Пошли, обойдем эти дома.

Детективы чуть спустились по Неглинной, свернули на Пушечную. В скольких великих городах мира был Эдвард, и ни на один из них не была похожа Москва. Казалось, она впитала все известные лики и особенности своих нашумевших братьев. Невысокие стройные дома, не поднимающиеся выше пятого этажа; узенькие улочки в две проездные полосы и широкие прогулочные аллеи; скромный, но важный и гордый винтаж в облицовке зданий — все это характерно для городов Италии, Испании, Франции. Но столь нелогичная гигантомания Москвы-Сити, где они с Джоном были несколько дней назад, ища очередную вампирскую клоаку, отдавала Манхеттеном. Огромные, холодные, навивающие мысли о собственной ничтожности, бизнес-центры Москвы-Сити наглядно отражали мечту Нью-Йорка, каким он должен быть. Все это давно знакомое и виденное там, на Западе, в Москве приобретало образ кривого зеркала — убирающего лишнее.

Джон встал у одного из арочных проходов, ведших куда-то вглубь: он остановил ученика жестом, не то тот в своей задумчивости пролетел бы мимо. Двор, куда прошли охотники, представлял собой площадку, наглухо замурованную квадратным домом, с несколькими подъездами, мусорным баком, остатками небольшого палисадника. Три машины стояли под окнами квадратного дома. И ни души вокруг.

— Барфи, Бони…

— Что, дорогой? — откликнулся Бони, встав рядом с Джоном.

— Нам надо в Киров.

— А самолет? — оскалился Барфи, нависший у плеча Эда.