Око Золтара
Шрифт:
– Это безобразие, – сказала принцесса. – В жизни не видала большего бреда.
– Не боись, у тебя вся жизнь впереди, – ответила я. – Успеешь еще насмотреться на бред всех масштабов, здесь у нас для этого самое место.
– Пианист, – задумчиво пробормотал Кевин, не отпуская маленькой пятки. – Постарайтесь привить ребенку любовь к вареной капусте, жидкой похлебке и пресной каше.
– Он станет пианистом?! – воскликнула мамаша восторженно.
– Нет, он убьет пианиста… в двадцать шесть лет… Так что пусть с младых ногтей привыкает к тюремному рациону, возвращаясь к разговору о капусте.
Мамаша
– Я что-то не то сказал?
– Ты разбавляй иногда плохие новости хорошими, – предложила я.
– Так ведь самого плохого я ей как раз и не сказал, – ответил Кевин. – История с пианистом – это так, вторичная линия жизни. А по первичной – более вероятной – ребенок и мать оба не протянут и недели. Кстати, пока я не забыл… вот, тебе пришло сегодня.
Кевин протянул мне конверт очень официального вида, обклеенный марками Кембрианополиса, столицы Кембрийской Империи.
Я достала письмо и стала читать.
– Ну, дела. Некогда Великолепную Бу взяли под стражу! За нелегальный провоз в страну тральфамозавра.
– Липа какая-то, – прокомментировал Тайгер. – В Кембрийской Империи эти тральфамозавры табунами носятся – да их там, блин, туристы отстреливают.
Я продолжила чтение.
– Вот, тут все объясняется. Бу определили в Государственный Центр Выкупа Пленных имени императора Тарва. Вызывают нас на переговоры.
– В Кембрийской Империи до сих пор похищениями людей промышляют? – не поверил Тайгер. – Они там что, не в курсе, что двадцать первый век на дворе?
– Они, кажется, не в курсе, что четырнадцатый уже миновал, – ответил Кевин.
Вообще с целью выкупа похищать было принято разного сорта королей, принцев, рыцарей и иже с ними, потому как за эту братию можно было сорвать самый большой куш, но кембрийцы не гнушались никем. А если пленник не принадлежал к знати, то при удачном раскладе выплата не сильно била по кошельку – бывало, что парковочный талон выходил дороже самого выкупа. Грустно, если вдуматься, но все же грех жаловаться. Иными словами, если мы хотим снова увидеть Бу – то вынь да положь им денежку. Читай: оформляй аккредитив, отправляйся в Империю и решай все вопросы с переговорщиками.
– Я сообщил обо всем Мубину, и он выпишет тебе аккредитив. Этого хватит, чтобы покрыть выплату тысяч в двадцать. Он считает, что хорошо бы тебе метнуться туда и договориться обо всем.
До Кембрианополиса было всего пара часов на машине, но такая перспектива меня все равно не радовала, несмотря даже на загранпропуск, вложенный в письмо.
– Почему сразу я?
– Ты у нас самая адекватная… А это кто тут у тебя? – поинтересовался Кевин, только что заметивший принцессу.
– Лора Скребб. Побудет с нами недельку-другую.
Я кивнула принцессе, и она нехотя пожала Кевину руку, а потом демонстративно понюхала ладонь и с нескрываемой брезгливостью вытерла ее о юбку.
– Это же принцесса, да? – спросил Кевин заинтригованно, внимательно приглядываясь к тощеватой серой мышке, какой принцесса выглядела сейчас со стороны.
– Она самая. Только держи рот на замке. Если принцессу
– Как знать, – протянул Кевин. – Может, ей бы и на пользу пошло. Глядишь, и вправили бы этой пустышке ее никчемные привилегированные мозги.
– Какой грубиян, – чопорно фыркнула принцесса и взялась за карандаш. – Имя?
– Кевин. Спартак.
– Родственнички с этим олухом? – кивнула она на Тайгера. – Кто бы сомневался. Пожалела бы, да не знаю, кого из вас.
Она выводила фальшивое имя на клочке бумаги, пока Кевин разглядывал ее, как любопытную букашку под лупой. Меня это встревожило: видела я раньше этот взгляд. Кевин что-то увидел. Что-то в будущем – в будущем принцессы.
– Все это очень любопытно, – изрек он наконец. – Да уж, в самом деле любопытно. Всенепременно стереги тайну ее личности. – Он ткнул в принцессу костлявым пальцем. – Дивная работа.
– Не надо тут меня изучать, – возмутилась принцесса. – Это я вас буду изучать, а не вы меня.
– В течение следующей недели ты несколько раз окажешься в смертельной опасности, – сказал Кевин Зипп задумчиво. – И всякий раз тебя будут спасать люди не из твоего мира, которым не нравишься ты и которые не нравятся тебе.
Принцесса посмотрела на нас с Тайгером.
– Это он, по ходу, про вас.
– Будь добрее, и люди к тебе потянутся, – посоветовал Кевин.
– Вы же уже предвидите, что меня спасут, ну и какая тогда разница, как мне себя вести?
– Я предвижу лишь варианты будущего, – объяснил Кевин. – Как оно разыграется – в твоей власти. Я вижу всякое, но в конечном счете каждый сам в ответе за свою судьбу.
На это принцесса ничего не ответила, а только поинтересовалась, где уборная, и, топая, удалилась.
Тайгер спросил:
– Смертельная опасность, серьезно?
Кевин пожал плечами:
– Представь себе. Или она встретит свою смерть, или приблизится к ней на волосок. Все как-то туманно, если честно. Скажу только, что принцесса окажется втянута в следующую Войну Троллей. Война разразится в самый неожиданный момент, будет кровопролитной и скоропалительной, а агрессоры выйдут из нее победителями.
Я удивилась:
– Неужели мы победим?
Предыдущие Войны Троллей славились тем, с какой скоростью наши нации терпели оглушительное поражение.
– Я вот тоже недоумеваю. Впрочем, – оживился он, – мне и раньше случалось ошибаться. Никогда не забывайте, что я вижу только возможную версию развития событий, и спутанный клубок потенциальных будущих порой могу принять за одно целое.
Тут он был прав. Судьба, к сожалению, избегает конкретики. Может, прозвучит сомнительно, но все мы сами себе ясновидцы. Все, что мы можем вообразить, любое будущее даже из самых смелых наших фантазий, всегда кроет смутную возможность воплощения в реальность. Мастерство Кевина состояло в том, что он воображал будущее не просто возможное, а немаловероятное. Как он однажды сказал: «Ясновидение – это на десять процентов игра в угадайку, и на девяносто – математика вероятностей».