Око Золтара
Шрифт:
– С принцессой-служанкой разобрались, еще новости будут? – полюбопытствовал Кевин.
– Вагон и маленькая тележка. Нужно найти некое Око Золтара – слышал о таком?
– А то. Ему уже несколько веков назад присвоен статус Легенды 3-й категории.
Ага, третья категория. Значит, Око «скорее всего вряд ли вообще существовало». Не очень воодушевляет, но спасибо, что не вторая («доказательств существования не обнаружено»), и огромное спасибо, что не первая («несуществование доказано»).
– Третья, говоришь? Звучит как-то
– Единорогов когда-то тоже так классифицировали, – напомнил Кевин. – И латимерий. А они ведь настоящие, это все знают.
Кевин нахмурился, устремил на меня пристальный взгляд, и на его лице появилось сосредоточенное выражение.
– А кому это понадобилось Око Золтара?
Я рассказала ему о встрече с Могучим Шандаром, о его сделке и о наших перспективах. Кевин призадумался.
– Я поспрашиваю у своих. Через час собираемся на совет.
Я пообещала все организовать, и Кевин умчался без дальнейших объяснений.
– Он что-то увидел в будущем, что-то нехорошее, – сказал Тайгер.
– Да, я заметила его реакцию. А я нервничаю, когда пророки нервничают.
Вернулась принцесса с рулоном туалетной бумаги в руке.
– Мне это складывать или мять, когда я… того, этсамое?
Мы с Тайгером переглянулись.
– Только давайте без этой немой жалости на лицах, – сердито сказала принцесса. – Я лишилась всех своих слуг, это огромная жертва с моей стороны, бремя, какого вы, олухи, и представить не можете. Плюс еще это тело все покрыто такой жуткой красной сыпью – да я тут вообще боюсь, что умираю, а то в животе такое сосущее чувство.
– И давно оно у тебя?
– Да с самого начала.
– Это голод, – коротко ответила я. – Ты никогда раньше не бывала голодна?
– Ну ты головой-то думай. Я принцесса!
– Твое новое тело подает тебе знаки о том, чего ему не хватает, и тебе нужно научиться доверять им. Показывай свою сыпь. Жизнь в приюте кого хочешь сделает спецом по кожным болячкам.
Она издала неопределенный звук – попробую описать его как «хм-м-мпф», – и я потащила ворчливую принцессу в сторону женских туалетов.
К счастью для них обеих – принцессы и Лоры Скребб – сыпь была пустяковой и выступила скорее всего от сна на влажном сене. Я объяснила (без наглядной демонстрации), как управляться с туалетной бумагой, и когда с этим было покончено, отвела ее на кухню «Казама». Там принцесса познакомилась с нашей кухаркой, которую все называли Нестабильной Мейбл, но только за глаза.
– И где ты только откопала такую замухрышку? – спросила Мейбл, накладывая принцессе полную тарелку вчерашнего жаркого. – Вид у нее такой, будто ее морили голодом с перерывами на жестокое обращение. Из дворца привела?
– Какие возмутительные инсинуации в адрес замечательного работодателя, – сказала принцесса, уплетая жаркое. – Да будет вам
Нестабильная Мейбл, которая не была еще настолько безумна, чтобы не уметь трезво мыслить, взглянула на меня округлившимися глазами.
– Это что, принцесса, что ли?
– Увы и ах.
Принцесса замерла с непрожеванным куском во рту, с голодухи, видно, позабыв о манерах.
– Почему все меня узнают?
Мейбл всегда отличалась прямотой слова и ответила без обиняков:
– Да потому, что ты слывешь в Королевстве испорченной, эгоистичной, бессердечной маленькой поганкой.
– Ясненько, – принцесса полезла за листком. – И тебя запишем. И всех в этом списке выпорют за неуважительное обращение с моей персоной. Имя?
– Мейбл… Спартак.
Принцесса уже начала было писать, но до нее вовремя дошло, что ей уже некоторое время вешают лапшу на уши.
– Вам же хуже будет, – пригрозила она. – Ненавижу вас всех и каждого и не могу дождаться, когда наконец отсюда выберусь.
Выговорившись, принцесса скуксилась и села, скрестила на груди руки.
Мейбл повернулась ко мне и спросила:
– Могу я внести предложение?
– Всегда пожалуйста.
– Ты отведи ее в сиротский центр занятости, пусть ее определят на сутки чистить канализационные стоки. Потом пару дней поживет на улице, пока не выветрится вонища, которую ни одним мылом не отскребешь. После такого, глядишь – и гонору поубавится.
– Всех вас ненавижу, – повторила принцесса. – Звери вы, и нет в вас ни капли сочувствия, понимания и банального уважения к тем, кто стоит выше вас. Если вы меня сию минуту не отвезете домой, я задержу дыхание и буду так сидеть, пока не посинею. Вот тогда вам станет стыдно!
Я подумала, разглядывая ее, вздохнула и сказала:
– Зачем такие жертвы. – Я достала из кармана ключи от машины. – Я просто принесу королю и королеве свои извинения, объясню, что ничем не могу помочь их дочери, что ей уже ничто не поможет. И будешь ты жить припеваючи, не ведая забот и нужды, под непробиваемым панцирем своего вопиющего невежества, и умрешь так же, как и жила: без цели, без достижений, без миллиграмма хоть какой-нибудь пользы.
Она открыла рот и молча захлопнула его. Я продолжала:
– Добраться до дома ты можешь и без моей помощи, принцесса. Вот бог, вот порог. Насильно здесь тебя никто не держит. Только сделай одолжение, задумайся на минутку о Лоре Скребб, сироте, за которой ты недостойна даже кожную сыпь донашивать – она не может выйти ни за какой порог, пока ей не исполнится восемнадцать, и то – лишь навстречу скупой бедности, разочарованиям, работе до седьмого пота и смерти – ранней, если повезет.
Принцесса помолчала, задрала рукав и посмотрела на Лорины болячки.