Околдованная

Соренсен Джессика

Мама: Иногда такое происходит, но я обязательно передам ему, чтобы он написал тебе, как только вернётся.

Я: Спасибо. И передай Джейсу то же самое. Я от него тоже ничего не слышала.

Когда она не отвечает сразу, то я начинаю немного волноваться, что что-то не так. Что, если что-то случилось с Джейсом? Мне противно находиться от них так далеко и в полном неведении.

Я: Всё в порядке?

Мама: Да, извини, твоему отцу нужна была помощь с грилем, и под помощью

я подразумеваю тушение пожара.

Я хихикаю, отвечая:

Я: Папа и его потрясающие кулинарные способности. Я буду скучать по этому.

Мама: Это ты сейчас так говоришь, но когда не съешь ни одного из его печально известных обугленных бургеров в течение нескольких месяцев, то запоёшь по-другому.

Я: Ни за что. Я буду скучать по всему, включая подгоревшие бургеры.

И снова она отвечает не сразу, и я начинаю чувствовать это расстояние между нами.

Мама: Прости, милая, мне правда нужно пойти помочь твоему отцу, пока он не сжёг дом. Созвонимся вечером?

Я: Да, пожалуйста. Могу я спросить тебя ещё кое о чём? Это вроде как важно.

Мама: Конечно.

Я: Дедушка когда-нибудь путешествовал во сне?

Ей требуется мгновение, чтобы ответить.

Мама: Почему ты спрашиваешь?

Я: Кажется, он приснился мне прошлой ночью, но это было как наяву.

Мама: Я сомневаюсь, что это был он, так как Провидцы давным-давно запретили путешествовать во сне, но я могу спросить его, когда он придет. Что именно ты видела?

Я: Он предупредил меня о приближающейся опасности. На самом деле, это было очень пугающе. Поэтому я спросила. Просто хочу убедиться, что с ним всё в порядке.

Мама: Уверена, что это, скорее всего, был просто сон, но я постараюсь дозвониться до него и сообщу тебе вечером. Ты же знаешь, как это тяжело, когда он в городе.

Я: Спасибо. О, и ещё, мама, ты когда-нибудь слышала о термине «элект»? (От лат.: Electi — полный Electus: избранный)

Мама: Возможно, но не могу сразу сообразить, что это. Я постараюсь вспомнить. Это тоже было в твоем сне?

Я: Да, дедушка сказал мне это. Не знаю, что это значит.

Мама: Ну и ну, уже пытаешься разгадать тайну.

Я: Ха-ха, однако это не тайна убийства. Просто сумасшедшие старые дедушкины штучки.

Мама: Я во всем разберусь и позвоню тебе вечером, хорошо?

Я: Хорошо. Спасибо, мам.

Мама: Не за что, милая. Я люблю тебя.

Я: Я тоже люблю тебя.

Я кладу телефон в карман шорт и плетусь за экскурсоводом, пока она ведёт меня к кладбищу. Значит, Джекс не лгал. Это заставляет меня задуматься,

не шутил ли он о том, что здесь есть здание, в котором хранятся мёртвые тела.

— Здесь мы хороним большинство Хранителей. — Экскурсовод достает из кармана рубашки серебряную фляжку, отвинчивает крышку, а затем вытряхивает из неё всё дерьмо. — Мне нужно долить. Постарайся затеряться, пока меня не будет, чтобы я могла закончить эту экскурсию и отправиться домой. — Она бросается обратно к школе, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово.

Я прижимаю кончики пальцев к переносице, чувствуя, как начинает болеть голова.

— Здесь что, все вокруг идиоты?

— Не принимай это на свой счёт. Хранители немного вспыльчивы. Можешь считать это проклятием работы.

Неожиданный звук голоса Джекса заставляет меня подпрыгнуть.

Он стоит у входа на кладбище, прислонившись к железным воротам, одетый в чёрные джинсы и толстовку с капюшоном, натянутым на голову.

— Так вот почему ты всё время такой раздражённый? — спрашиваю я, пробираясь к нему по траве.

Он прижимает руку к груди, притворяясь обиженным.

— Я всегда спокоен. На самом деле, всё совсем наоборот.

— Ха, ну да, точно. — Я останавливаюсь, не доходя до него. — Крэнки — твое второе имя.

Его губы изгибаются в игривой улыбке.

— Ни за что. Моё второе имя определенно обаяшка-очаровашка.

— Скорее, стервозная обаяшка.

Он хихикает, выпрямляясь.

— Хотя я полностью наслаждаюсь этим игривым недоразумением с очень красивой девушкой, важно заметить, но мне любопытно, почему ты считаешь меня мудаком.

— Эм, с чего бы начать? — я постукиваю пальцем по губам. — Ты был довольно раздражительным с тех пор, как мы впервые встретились. Ну, за исключением того случая, когда дал мне отиум. По правде говоря, это было очень мило с твоей стороны.

Он размышляет о чём-то, пока его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу. Мне неприятно это признавать, но моё сердцебиение учащается от внимания, пульс бьётся в самых странных местах и самым странным образом.

— Расскажи мне. — Он делает шаг ко мне, сокращая расстояние. — Кроме того, что оскорбил тебя, я сделал что-нибудь ещё? — от него пахнет иначе, чем обычно, меньше от волка и больше от одеколона с примесью чего-то сладкого. Он протягивает руку и накручивает прядь моих волос на палец, не отрывая взгляда от моих губ.

— Например, скажи, целовались ли мы? Я вот не уверен, поскольку очень чопорный, но, возможно, ты просто слишком красива, и я мог не устоять.

Мой шок быстро сменяется замешательством.

— Хм?

— Оставь её в покое, Дэш. — Доносится знакомый голос из-за моего плеча.

Я резко оборачиваюсь и вижу Джекса, шагающего к нам по траве, засунув руки в карманы джинсов, а его серебристые глаза сверкают гневом.

— Что за чёрт? — я оборачиваюсь к парню, которого Джекс назвал Дэшем, и прищуриваюсь, глядя на него.