Околдованная

Соренсен Джессика

Я должна была помочь ему.

— Всё будет хорошо, — говорит Джекс после того, как паркует машину в гараже рядом с Академией.

— А мои…? Мои родители уже знают? — я задыхаюсь от слёз.

— Не думаю, — говорит он. — Хранитель должен отправиться к ним домой, чтобы рассказать, но это может занять некоторое время… — он, кажется, в чём-то не уверен. — Ты можешь позвонить им, хотя… тебе виднее.

Мои глаза наполняются слезами, когда я киваю и выхожу из машины.

Мы идём в тишине, пересекая грунтовую

дорогу, и направляемся в школу. Всё, что мне хочется сделать, это пойти в свою комнату, позвонить маме и папе и выплакаться, но Джекс мягко касается моей руки, останавливая меня.

— Я знаю, ты, наверное, хочешь спрятаться в своей комнате, — говорит он извиняющимся тоном, — но сначала я должен отвести тебя в кабинет Вивиан.

Последнее, что мне хочется делать, это с кем-либо разговаривать. Но я слишком эмоционально истощена, чтобы спорить, поэтому сдаюсь и следую за Джексом в кабинет Вивиан, расположенный прямо посреди лабиринта коридоров.

Он стучит в дверь, затем поворачивается ко мне, выглядя встревоженным.

— Я могу подождать тебя, если тебе это нужно.

— Я в порядке. — Мой голос едва слышно.

Он продолжает стоять на месте.

— Уверена? Потому что я могу задержаться. По крайней мере, пока ты не закончишь с ней разговаривать.

— Со мной всё будет в порядке. Спасибо за предложение.

С недовольным выражением на лице он направляется по коридору.

Когда наступает тишина, мой разум включается. Я начинаю думать обо всём, когда всё, чего хочется, — это ни о чём не думать. Я собираюсь позвать Джекса, чтобы он отвлёк меня от боли, но дверь передо мной открывается.

Вивиан стоит там с волосами, собранными в тугой пучок, и чересчур дружелюбным выражением лица.

— Алана, пожалуйста, входи.

Я вытираю слёзы, прежде чем войти в её кабинет.

Она закрывает дверь и жестом указывает на стул перед письменным столом из красного дерева.

— Пожалуйста, присаживайся.

Когда я опускаюсь в кресло, она садится за свой стол и некоторое время молча изучает меня.

— Ты похожа на него. — Она произносит фразу так, будто этот факт вызывает у неё отвращение.

Я сжимаю руки в кулаки.

— Поэтому я здесь? Или ты действительно была права?

Гнев вспыхивает в её глазах, когда она откидывается на спинку стула, скрещивая ноги.

— Знаешь, мне стало немного жаль тебя, когда я впервые услышала эту новость, но теперь, когда ты здесь, демонстрируешь это высокомерное отношение Стражника, я думаю, что часть меня получит удовольствие, рассказав тебе это.

— Насчёт чего? Что мой дедушка умер? — твёрдость в моём голосе даёт трещину. — Джекс уже сказал мне.

Её глаза темнеют, а губы изгибаются в улыбке.

— Он сказал тебе, почему его убили?

Я

не знаю, как и что ей ответить. Возможно, он сказал мне об этом в какой-то момент, но я была просто слишком не в себе, чтобы его слушать.

— Твой дедушка был беглецом и укрывал Кинжал Конспекту. И по тому, как побледнело твоё лицо, предполагаю, ты знаешь, про что идёт речь. — Она пододвигается вперёд, выглядя немного довольной моей болью. — Мы обе знаем, что у него не должно было быть этого кинжала. И ни у кого другого. Вот почему он спрятан под семью замками в хранилище.

— Не понимаю, о чём ты говоришь. Я никогда не слышала ни об этом кинжале, ни о Хранилище, — вру я ровным тоном.

Технически мне не положено знать, что это за Хранилище, но я случайно подслушала, как мои родители шептались о том, что Стражи прячут там всё мощное оружие, которое накапливается во время обысков. Оружия так много, что стены пропитаны всевозможными магическими отпугивателями, чтобы никто не смог проникнуть внутрь. Если бы кто-нибудь всё-таки добрался до чего-то из спрятанного там, то мог бы начаться глобальный апокалипсис.

Что касается кинжала, я никогда раньше о нём не слышала, но почти уверена, что речь о кинжале, спрятанном в потолке моей спальни.

— Ты уверена в этом? — просто спрашивает она. — Потому что у меня есть источник, который утверждает, что твой дедушка, возможно, успел сказать тебе, куда он спрятал кинжал.

Мои ладони покрываются потом, но, слава Богу, голос звучит ровно.

— Зачем ему мне это говорить? Я всего лишь его внучка.

От мрачного выражения её лица у меня мурашки бегут по спине.

— Он нарушил закон, когда украл кинжал. И любой, кто помог ему и знает, где кинжал, но ничего не говорит — может быть привлечен к ответственности за содействие.

Слова моего деда эхом отдаются у меня в голове.

— Пожалуйста, Алана, — умоляет мой дедушка. «Пожалуйста, не дай им найти его, даже после того, как я уйду. Береги его. Вот почему я отдал его тебе: потому что знаю, что с тобой он в большей безопасности, чем где-либо ещё».

Был это сон или нет, я не собираюсь ничего рассказывать этой женщине, пока не выясню, что происходит, и кто они такие.

— Тогда хорошо, что я не знаю, где это, а?

Моё сердце бешено колотится в груди, но я отказываюсь отводить от неё взгляд.

Она выглядит так, словно хочет свернуть мне шею.

— Не глупи, Алана. Твой дедушка из-за этого погиб, но ты можешь избежать этого. Всё, что тебе нужно сделать, это сказать мне, где он спрятан.

— Не могу, потому что не знаю.

В её глазах вспыхивает ярость, когда она сжимает руки в кулаки.

— Отлично. Тогда ты свободна, — выпаливает она. — Но если передумаешь, то ты знаешь, где мой офис.