Околдованные любовью
Шрифт:
Он так резко повернулся, что едва не свалил мистера Бургесса, который устоял на ногах только благодаря тому, что за спиной его оказалась дверь.
Розир зацепил и взобравшегося наконец по лестнице Пайка.
У Тилли перехватило дыхание, когда она увидела, как мистер Пайк схватился за перила, чтобы не упасть. Убедившись, что с дворецким все в порядке, она поспешила в спальню хозяина.
— Вам нехорошо, сэр? — склонившись над креслом Марка, спросил Бургесс.
— А кому было бы хорошо после такой сцены?
— Как полагают, свиньи
— Ах, Бургесс, — Марк опустил голову, но заметил вошедшую Тилли. — Принеси-ка мне стаканчик чего-нибудь покрепче, чем молоко, — попросил он ее.
Она улыбнулась ему и заторопилась в гардеробную.
Через несколько минут, потягивая принесенный Тилли бренди, Марк признался, глядя поочередно на нее и на мистера Бургесса.
— А ведь знаете, в какой-то степени он прав. Мне действительно место в прошлом веке.
— Ерунда.
Марк улыбнулся Бургессу и сказал Тилли:
— Не думаю, что этот джентльмен еще раз здесь появится, но тем не менее, Троттер, предупреди, что я распорядился не принимать его ни при каких обстоятельствах.
— Хорошо, сэр.
Тилли спустилась вниз и передала мистеру Пайку распоряжение хозяина, которое пришлось ему очень по душе.
— Хорошая новость, с превеликим удовольствием укажу этому джентльмену на дверь.
Вернувшись наверх, Тилли сразу же отправилась в гардеробную и оставалась там, пока не ушел мистер Бургесс. Она хотела кое о чем поговорить с хозяином. Во-первых, ей хотелось попросить разрешения отлучиться из дома после обеда. Когда она подумала, чем это может для нее обернуться, ей пришлось приложить руку к груди, чтобы успокоилось сердце, бившееся как птица в клетке. Она сказала себе, что знает, почему Саймон не пришел повидаться с ней после смерти жены. Этому находилось простое объяснение: это было бы неприлично, а Саймон, как ни старался казаться независимым, тем не менее очень считался с мнением окружающих. Но ничто не может ей помешать навестить его и выразить соболезнование. Тилли тряхнула головой и упрекнула себя в лицемерии. Ведь, откровенно говоря, она была рада, что его жена умерла. Да, да… и нет смысла это отрицать. Но нет, нельзя, нехорошо так думать. А почему бы и нет? Теперь Саймон свободен. Она любит его, а он ее. Она знала об этом еще раньше, чем он сам это понял.
Тилли вошла в комнату и сказала, стоя на некотором расстоянии от Марка:
— Могу я попросить вас об одолжении, сэр?
— Да, Троттер, конечно, ты знаешь, что я сделаю для тебя все, что в моих силах.
— Сэр, можно мне… взять после обеда выходной?
Он рассмеялся от души, глядя на него заулыбалась и Тилли. Ей было приятно слышать смех хозяина, после того как утром его заставил понервничать незваный гость.
— Конечно, Троттер, ты свободна после обеда. Мне кажется, нам надо устроить так, чтобы у тебя было побольше выходных.
— Что вы, сэр, я совсем не против.
— Рад это слышать, Троттер. Ты собираешься съездить в Шильдс или в Ньюкасл?
— Нет, сэр, ни то, ни другое.
— Вот как? — на лице его отразился невысказанный вопрос. И тогда она в свою очередь решилась спросить:
— Сэр, вы знали о том, что у фермера Бентвуда умерла жена?
Он пристально посмотрел ей в глаза. Тилли густо покраснела, вспомнив, как в памятную ночь за несколько месяцев до этого дня призналась ему в своих чувствах к Саймону.
— Да, Троттер, я об этом знал.
Она отчетливо почувствовала, как лицо ее вытягивается от удивления. Ей хотелось спросить: «Почему вы ничего не сказали мне?» Но ей вдруг подумалось, как он мог все узнать. Кто-то же должен был сообщить ему эту новость. Но кто? Едва ли такие несущественные факты могли заинтересовать управляющего или смотрителя, которые иногда наведывались, чтобы обсудить кое-какие дела, касающиеся шахты. Может быть, новость приехала с мистером Толманом или мистером Крэггом. И вдруг ее осенило: мистер Бургесс, конечно, это он, больше некому.
— Кто-либо еще знает, сэр, что она умерла? — тихо спросила Тилли.
— Да, Тилли, Бургесс.
— А-а.
— Ты, наверное, хочешь спросить, почему он ничего не сказал тебе.
— Да, сэр.
— Потому что я его попросил молчать.
Ее лицо снова вытянулось, а он продолжал:
— У меня были на то причины, Троттер, и достаточна серьезные. Если ты нужна фермеру Бентвуду, он придет за тобой, так мне кажется. Если бы я любил и знал, что человек этот свободен, я бы обязательно пришел и рассказал о своих чувствах.
— Это не совсем прилично, сэр. На него бы стали коситься… она умерла недавно.
— Троттер, прошло уже шесть недель.
Он смотрел на нее, не отрываясь.
— Я не стану спрашивать, написал ли он тебе или нет. Ответ и так ясен. Если бы ты получила от него сообщение, то не была бы сейчас так искренне удивлена и взволнована. Может быть, будет лучше для тебя подождать, — сказал он, глядя на ее опущенную голову. — Я думаю было бы, определенно, разумнее, если бы ты отложила свой визит к нему. Дай ему время, чтобы… — когда он внезапно умолк, она подняла на него глаза, и он неопределенно пожал плечами.
Они молча смотрели друг на друга.
— Сэр, вы позволите мне все же уйти сегодня после обеда?
— Да, Троттер.
— Спасибо, сэр, но сначала… я накормлю вас обедом.
Когда она направилась к двери, он на руках приподнялся в своем кресле, словно желая последовать за ней. Потом тяжело опустился обратно на сиденье и, глядя в окно, подумал: «Если она уйдет, что же тогда? Милостивый Боже, только бы Бургесс оказался прав».
— Я иду прогуляться, — сообщила Тилли Бидди.