Околдованные любовью

Куксон Кэтрин

— Да, конечно. Такой маленький, темноволосый, шустрый. Приблизительно в то время произошло несколько ограблений, но никого так и не поймали. Деньги в ларце объясняют, кто приложил к этому руку. Одного я не возьму в толк, почему он отдал деньги на хранение Макграту, когда сам жил в одной из таких трущоб, которых и крысы гнушаются.

— Давай промою рану, — сказала Энни, ставя на стол миску с водой. — Ты весь перепачкался. Господи! — приговаривала она, осторожно промокнув кровь. — Здесь нужны иголка с ниткой, иначе останется грубый шрам. Вот, возьми, вытри лицо, — она подала ему полотенце. — Извини, что ничего не могу сделать с твоим костюмом. Это работа для портного, — добавила она. — Жена твоя с ума сойдет, когда

тебя увидит. И надо же такому случиться в день твоей свадьбы. Я сожалею, Саймон, от всей души.

Он с улыбкой вернул ей полотенце и еле сдержался, чтобы не сказать: «Не каждому мужчине в день свадьбы случается спасти от насилия женщину, да еще и получить по голове». Тем более Тилли была не женщина, а девушка, и осталась девушкой, нежной и милой. Он поймал ее пылкий, полный тревоги взгляд и напустился на себя. «К черту все. Надо возвращаться домой, к Мэри. Да, к Мэри. Как-то она еще его встретит и что скажет? Простит ли она его за то, что он умчался от нее и вернулся в таком виде? Раскроет ли ему объятия? В этом он сомневался. И все же, чем скорее он узнает ее характер, тем лучше.»

— До свидания, Уильям, до свидания, Тилли, доброй ночи, Энни.

— Доброй ночи, Саймон, — тихо откликнулся Уильям. — Спасибо за то, что ты сделал для нас.

Тилли ничего не сказала, а только молча наблюдала, как бабушка подала ему фонарь со словами: «Возьми, пригодится».

— Да, пригодится, и даже очень.

Энни открыла ему дверь.

— Передай жене, мне очень жаль, что тебе пришлось уехать и у тебя такой вид, — говорила она, когда он переступал порог. — Надеюсь, она поймет.

Он не ответил, а пока торопливо шел к воротам, где оставил лошадь, подумал: «Хорошо, если Мэри поймет».

Но Мэри Бентвуд не поняла его и до конца своих дней так и не простила ему той ночи.

Глава 4

В ризнице при свете стоявшего на столе фонаря сидел мистер Септимус Фоссетт, церковный староста, и пятеро его помощников: колесный мастер Берк Лодимер, плотник Энди Фэрветер, бондарь и могильщик в одном лице — Джордж Найт, маляр, а также поденщик Том Пирсон и Рэнди Симмонс, работник на ферме Саймона Бентвуда.

— Да, дело серьезное, — высказал свое мнение Энди Фэрветер, когда мистер Фоссетт закончил говорить. — Поэтому мы здесь и собрались, как люди ответственные. Мы отвечаем за то, чтобы не нарушались церковные нормы, и должны следить, чтобы те, кто руководит церковью, вели себя подобающе.

— Но она же не ведет церковных дел, — попытался возразить Том Пирсон. — Священник — вот кто ответственное лицо.

— Однако она его жена, и он обязан нести за нее ответственность, — в один голос ответили ему Энди Фэрветер и Джордж Найт.

— Согласен, в этом вы правы, — закивал Берк Лодимер. — Но она из другого сословия. Мы с самого начала это знаем. Она же из джентри, из помещиков, а вам известно, как они там себя ведут. Как сучки во время течки, не знают покоя.

— Попридержи язык! — сердито выкрикнул Том Пирсон, кивая на Берка Лодимера. — Сейчас речь не о суках, а о жене священника, — добавил он, через стол тыча пальцем в сторону Берка.

— Между ними может быть небольшая разница.

— Перестань, Берк, сейчас не время шутки шутить, — неодобрительно покачал головой Септимус Фоссетт. — Мы говорим о серьезном деле. Скажи лучше, ты уверен в том, что видел, или, может быть, это только показалось.

— Истинный бог! Не верите мне, так спросите у Энди, он подтвердит. Ты же своими глазами все видел, а, Энди?

— Точно так, Берк. Я видел их в этой комнате. Стол они отодвинули к стене и танцевали, — плотник понизил голос до шепота. — И в таком месте, где поклоняются Богу, они обнимали друг друга! С ума можно сойти! А она еще и пела, но совсем не псалом. Какое там! Это был веселый мотив, под который танцуют.

А потом, как и сказал Берк, я собственными глазами видел: они расцепили руки и подняли юбки, ну прямо как шлюхи на причале в Шильдсе. Так вот, юбки у них были задраны выше щиколоток, и они принялись выплясывать. Не дело вытворять такое даже в амбаре или там, — он ткнул пальцем через плечо, — в той комнате, где она устроила свою воскресную школу, но, думаю, для их скачек там и не хватило места… А теперь послушайте меня, — Энди оглядел всех по очереди и продолжал. — Я совсем не виню жену священника, нет, потому что ей заморочили голову, да-да, и знаете, кто это сделал? Тилли Троттер.

— Ну, это ты уже чушь говоришь! Не будь дураком.

— Нет, Том Пирсон, я не дурак, и знаю, что говорю.

— Вот-вот, только это и знаешь, — отворачиваясь от стола и глядя в темноту, заметил Том. — Как это Тилли Троттер заморочила ей голову? Она еще совсем девчонка, ей еще и шестнадцати нет.

— Нет, она не такая, как все, не простая девчонка. И нос всегда задирает. В ней есть что-то странное, да и дед с бабкой не лучше. Старик Троттер уже который год не работает, а они не нуждаются. Вы когда-нибудь об этом думали? И еще мне ответьте, — Энди снова оглядел всех, — с чего это вдруг Саймон Бентвуд в день свадьбы помчался ее выручать, когда узнал, что Хал Макграт решил с ней позабавиться? Саймон бросает невесту, гостей и уезжает в разгар праздника. Потом возвращается через несколько часов после драки с Макгратом с рассеченной бровью, подбитым глазом и в разорванной одежде. Скажите, обычно ли, чтобы жених выкидывал такой номер в день свадьбы? А какой был потом скандал? Рэнди подтвердит, — он махнул рукой на рабочего Саймона, — шуму тогда хватало. А еще рассказывали, что молодые в ту ночь не спали вместе, даже на следующий день не помирились. Я так скажу, все беды от этой девчонки. Есть в ней что-то колдовское. Вы обращали внимание, какой у нее взгляд… А?

— Перестань, ради Бога! — прервал его, вставая, Том Пирсон. — В жизни своей не слышал такой ерунды. Это черт знает что.

— Вспомни, где находишься, Том, здесь не место для бранных слов, — жестко заметил староста.

— Не такая уж это и ерунда, — вступил в разговор молчавший до этого Джордж Найт, могильщик.

Его резкий пронзительный голос погасил вспышку гнева, и оба спорщика повернулись к Джорджу.

— Помните случай с собакой Пита Гладвиша, ничего не скажешь. Случай очень, очень странный.

— Случай, может быть, и непонятный, но Тилли Троттер здесь при чем? — Том тоже теперь говорил спокойно.

— Очень даже при чем, Том, очень. Об этом многие поговаривают. Ты знаешь сам, у Пита собака была отличным крысоловом. На мили другой такой не сыскать. А сколько денег она ему принесла! В субботу вечером сам видел, как она в шахте задавила пятьдесят крыс, а времени прошло всего ничего. А тут Пит как-то шел со своим псом по Болдонской дороге, им навстречу попалась Тилли, и знаете, что случилось? Она погладила собаку, даже говорила с ней, как сказал Пит. И после этого дурная псина не хотела идти с хозяином, а все рвалась за ней. В этот вечер пес даже отказывался спускаться в шахту. Вы когда-нибудь видели, чтобы терьер, увидев крысу, не бросился за ней? Да они начинают с ума сходить, когда крыса попадается им на глаза. А как рассказывает Пит, собака стояла как зачарованная и не думала на крыс кидаться. Он отлупил ее как следует, приволок домой и на цепь посадил. Вы тоже в деревне живете и знаете, что было дальше. На следующее утро собаки след простыл, и с тех пор никто ее не видел ни живую, ни мертвую. А когда фермера Бентвуда выманили из дома в такой важный в его жизни день, тогда старина Пит и вспомнил про тот вечер, когда Тилли Троттер погладила его собаку, а до этого он и думать не думал, что в историю с собакой может быть замешана Тилли. И по-моему, в этом что-то есть…