Окончательная реальность
Шрифт:
– Поздравляю, дело можно считать закрытым? Передавай документы в прокуратуру, Боббера будем судить заочно.
– Прошу прощения, но расследование в самом разгаре. Не уверен, что заказчик Боббер.
– Как это – не уверен?! А что же, честный человек разве убегать станет?
Шварцвальд переминался с ноги на ногу.
– Могу лишь повторить: никаких доказательств, что заказчик покушения Боббер, у меня нет. Скорее, наоборот…
– Ладно, хватит! – министр позволил себе повысить голос. – Сказано –
– Яволь, – хмуро отозвался Шварцвальд и вышел из комнаты.
Несколько дней в камере отразились на Гастингсе. Выглядел он неважнецки – осунулся и уже не походил на любимца светской богемы. Шварцвальд предложил ему сесть.
– Мы выпускаем вас, Гастингс.
– Это естественно, беззаконие не может длиться вечно, – Гастингс говорил заносчиво.
– Может, дорогой мой. Поверьте мне, может. И все-таки, скажите прямо, зачем вы убрали киллера?
– Боже, какая глупость! Я могу идти?
– Да, вы свободны.
Пуаро отправил встречать Гастингса из тюрьмы свой шикарный лакированный «Бьюик» с шофером. Какой смысл ехать самому? Закутавшись в плед, он остался дома, собираясь встретить компаньона, сидя в любимом кожаном кресле.
Последние дни прошли напряженно. Серые клеточки мозга вновь активно работали. Пуаро и не думал, что когда-нибудь, как в старые добрые времена, почувствует приятное шуршание нейронов под черепной коробкой. По большому счету, он давно не занимался расследованиями. То, что приходилось делать теперь, сильно отличалось от детективной работы. Все продумать, тщательно спланировать, расставить действующих лиц по местам, – и вот бестселлер на прилавке, преступление совершено и раскрыто!
В усадьбе «Эйбесфельд» Пуаро впервые за долгие годы столкнулся с загадкой. Поднявшись вместе со Шварцвальдом на чердак, он растерянно оглядывался вокруг. Серые клеточки мозга мерно посапывали, не желая цепляться друг за друга в поисках верных логических последовательностей.
Так продолжалось несколько минут, и вдруг луч света! Внизу у пруда кто-то развернул софит, и яркий пучок врезался в гладкую стену ангара. Доля секунды, но этого достаточно! Несколько фотонов прошли сквозь незаметное в темноте отверстие и скользнули по сетчатке глаза маленького бельгийца. Резкий толчок крови, сладкая истома, – серые клеточки проснулись.
Криминалисты, занятые сбором улик, конечно, ничего не заметили. Шварцвальд потоптался еще немного и пошел вниз допрашивать Боббера. Пуаро решил ненадолго задержаться на чердаке. Подойдя вплотную к стене, он попробовал найти крошечное отверстие. Трудно! Софит переместили, свет больше не проникал
На следующий день он приехал к Шварцвальду. Комиссар выглядел плохо: круги под глазами, раздражительность…
– В чем дело, Шварцвальд? Вы так и не спали.
– К сожалению, спал. Ничего нельзя пускать на самотек, – комиссар зло раздувал ноздри. – Боббер смылся. Мы упустили вероятного заказчика.
– Маловероятного заказчика. Трудно себе представить, чтобы такой человек, как Боббер, дал приказ устранить конкурента на собственном празднике.
– Партнера, а не конкурента.
– Тем более…
– Мсье Пуаро, вы идеалист. Ваши знаменитые расследования, мой дорогой друг, происходили, как правило, в высшем обществе, где-нибудь в Англии или, на худой конец, в России. Здесь, в Германии, все по-другому. Бизнесмены действуют очень грубо, никакой выдумки, примитивно, зато эффективно. Что уж говорить о готах! Эти отморозки вообще без башни.
– Тем не менее преступление спланировано очень хорошо…
– Вот именно, а план вечеринки верстался прежним владельцем вместе с Боббером.
– И где же прежний владелец?
– Прежний владелец? – Шварцвальд решил почистить трубку. – Прежний владелец тоже съебался.
– Вот видите, круг возможных заказчиков явно шире, чем один Боббер. К тому же его могли подставить…
Шварцвальд откинулся на спинку кресла. Внутренне он был согласен с Пуаро. Пуаро между тем прохаживался по кабинету.
– А что киллер? Вы проверили его связи?
– Никаких зацепок, судя по всему, суперпрофессионал.
– Вы так думаете?
– Уверен.
– В таком случае, могу ли я узнать, как он был вооружен? – Пуаро обратился в слух.
Шварцвальд с интересом взглянул на бельгийца.
– Точные вопросы, мсье Пуаро. Он был вооружен до зубов: снайперская винтовка, из которой совершено убийство, штатный пистолет полицейского в кобуре и еще револьвер «Барракуда» с глушителем…
– Да уж, похоже, вы правы, – профессионал, – взгляд Пуаро из кошачьего превратился в тигриный.
Шварцвальд с изумлением заметил метаморфозу.
– Вы о чем-то задумались, мсье Пуаро? Какая-то идея?
– Нет, – снова хитрый, кошачий взгляд, – пока несколько предположений, не более… Когда думаете выпускать Гастингса?
– Пусть посидит.
Пуаро вышел от Шварцвальда напряженный. Если бы кто-то посторонний сейчас увидел его лицо, то, наверное, подумал бы, что старый пень не в духе. Но если бы лицо Эркюля увидел кто-нибудь из близких (например, Гастингс), то непременно испугался бы.