Окончательный приговор

Самаров Сергей Васильевич

Я наслаждался тугими струями воды, когда позвонила жена. Я выскочил из-под душа, перекинулся с ней по телефону несколькими фразами; пообещал, что, возможно, завтра по дороге в Чечню заеду домой в Ростов повидаться и отключил мобильник. Бросившись к телефону, я не успел вытереться, а потому промокнул тело полотенцем.

Сев за компьютер, я открыл почту. Пришло сообщение от подполковника Страховщикова. По данным осведомителей ФСБ, Висангири Мажитович Майрбеков купил билет на поезд до Москвы и должен выехать через три дня. Поезд вместо самолета сразу предполагал, что человек должен взять с собой оружие, – хотя только предполагал, а вовсе не давал гарантию.

Такое

сообщение требовало от меня действия. Я и без того собрался действовать начиная с утра, хотя и сомневался еще в целесообразности скорейшей поездки, но теперь времени на раздумья у меня не было. Для проверки всех мелочей я нашел в бумажнике визитку подполковника Страховщикова и позвонил ему, не стесняясь позднего временени.

– Я слушаю вас, Артур Юрьевич, – что-то усердно разжевывая, сказал Страховщиков.

– Извините, Максим Николаевич, что в такое время. Но служба у нас такая…

– Служба у нас такая, – милостиво согласился подполковник ФСБ. – Я так понимаю, что вы решили поторопиться после получения моего сообщения?

– Решил. И потому сразу желал бы прояснить ситуацию. Вы ввели в курс события полковника Переславцева?

– Естественно. Дважды сегодня звонил. В первый раз предупредил о намерениях Майрбекова и посоветовал обеспечить безопасность семей разыскиваемых. Он пообещал позаботиться о семьях. Второй раз сообщил, когда Майрбеков должен быть в Москве. А уж будет он или не будет, об этом пусть сам Переславцев заботится. Или главы тех семей, что подвергаются угрозе. Я так понимаю ситуацию. Никакого нажима я оказывать не стал, просто ограничился информацией.

– Это хорошо. Заинтересованность показывать, конечно, не следовало. А ваш отдел какие-то конкретные меры принял? Дополнительно к стандартным розыскным…

– Естественно, принял. Во все места, откуда можно уехать или улететь в сторону Грозного, разосланы дополнительные ориентировки с предупреждением: отследить, но не задерживать.

– Почему? – не понял я.

– Чтобы дать вам возможность съездить в Чечню. – В голосе подполковника прозвучала легкая насмешка, которую он мог, как он считал, себе позволить в разговоре с провинциалом. Это были отголоски его утреннего поведения. Но провинциалу, запоминая все, требовалось молчать и не терять достоинства. – На вокзалах и в аэропортах мы на постоянной основе группы захвата не держим. А что могут сделать простые сотрудники, даже с помощью милиционеров? Спецназовцы просто перебьют их, да еще кому-то из посторонних достанется. Скандал будет великий. Кому он нужен? Вам? Мне? Никому не нужен, тем более, пассажирам. Проведение захвата неспециалистами при большом скоплении людей в нашей системе не приветствуется. Отследят, а в Чечне уже встретят. И все будет сделано самым аккуратным образом. Если не отследят, что более вероятно, вы будете разыскивать их в Грозном. Тамошние сотрудники ФСБ вам активно помогут. Они очень заинтересованы в поимке спецназовцев. Там уже личные отношения замешаны. Как раз спецназ ФСБ захватывал их на месте преступления, и захват ничем не увенчался – задержанных не смогли осудить. Этот факт тамошним сотрудникам обиден. Так что помогать вам будут не только по приказу, но и по зову сердца.

– Помогут, естественно, – сказал я сдержанно. – А не может так случиться, что полковник Переславцев просто поставит охрану к семьям, и ничего не сообщит разыскиваемым? Просто потому, что не знает, где они находятся.

– Это уже разрушает всю вашу версию. Я думаю, что процентов двадцать на такой вариант мы дать можем. Еще двадцать на то, что разыскиваемых сейчас нет в Москве и они отправятся в Грозный из какой-то

другой точки. Итого, сорок процентов за то, что они на вокзале или в аэропорту не появятся. А из оставшихся шестидесяти процентов тридцать следует сбросить на то, что они изменили внешность и их не сумеют узнать. Значит, на успех у нас остается только тридцать процентов. То есть занимаемся мы авантюрой.

– Почему авантюрой? – не понял я.

– Потому что авантюра, товарищ подполковник, это предприятие, имеющее меньше половины шансов на успех, – говорил он со мной, как с ребенком. И мне приходилось ради дела терпеть. – Тем не менее, мы занимаемся и на что-то надеемся.

– Нам и остается только надеяться, поскольку системы поиска преступников в нашей стране работают из рук вон плохо, – не удержался я, и ответил ему на высокомерность ответным уколом.

– Ехать когда собираетесь? – спросил Страховщиков.

– Видимо, завтра. Утренним самолетом вылечу в Ростов. Оттуда добраться до Грозного легче. Сегодня я никак не успеваю, а до завтрашнего вечера ждать слишком долго. Через Ростов получится быстрее.

– Тоже правильно, – согласился Максим Николаевич. – И домой заглянуть возможность есть. Удачи! Держите меня в курсе событий, если будет возможность. Да я и сам, с вашего разрешения, буду позванивать.

– Звоните… – разрешил я.

Страховщиков обладал информацией, которой мне не хватало, и потому с ним лучше было не портить отношения.

После этого разговора я позвонил дежурному по следственному комитету, объяснил ситуацию и попросил заказать билет. Дело оставалось за малым: утром доложить начальнику отдела, оформить очередную командировку, собрать необходимый материал для чеченских сотрудников, которые будут заняты в поиске, позвонить в Грозный, чтобы самих этих сотрудников найти, – и можно будет лететь…

* * *

Утро выдалось сумасшедшим. Пришлось много бегать, подготавливаясь к срочной поездке, но, кажется, я все успел. Перед тем, как выехать в аэропорт, я позвонил подполковнику Саламбекову в Грозный и предупредил о своем приезде. Саламбеков когда-то задерживал группу капитана Беклемишева и мечтал снова задержать ее. Более того, он очень и очень желал это сделать. В аэропорту я вспомнил, что следует позвонить жене, пока не пришлось, как и полагается в полете, отключить мобильник. Уже стоя в очереди на регистрацию, я позвонил.

– Ты когда летишь? – спросила подруга.

– Уже в аэропорту.

– Ой, тогда я бегу отпрашиваться с работы.

– Ну, беги.

– Я Марата попросила, он тебя встретит. Если на выходе разойдетесь, увидишь машину. Там и стой. Я сейчас ему еще позвоню.

Марат – ее сын от первого брака. Он живет отдельно, но тоже в Ростове, в отличие от нашей общей дочери, которую занесло в Екатеринбург. Училась там в университете, там же и замуж вышла и жить осталась.

– Хорошо. Если разойдемся – хотя там и разойтись, мне кажется, негде, – я просто позвоню ему. У меня есть номер. На своей машине все равно лучше, чем на такси.

Я отключил связь и хотел уж было отключить мобильник, но тут раздался звонок.

– Слушаю, Розов, – коротко ответил я.

– Артур Юрьевич, это подполковник Саламбеков, – представился человек, говоривший с сильным кавказским акцентом. – Недавно расстались…

Расстались мы, вообще-то, давно, а недавно общались по телефону. И я не стал поправлять подполковника. Эти кавказцы – народ излишне гордый, и любую поправку могут принять за оскорбление.

– Да, Фуртанбек Хаджибекарович, я слушаю вас. Я уже в аэропорту и готов вылететь в Ростов. Прохожу регистрацию.