ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РАСЧЕТ: СУДЬБА БЕСТЕРА
Шрифт:
Он объяснял это Деррику Томпсону, когда они шли по парижской улице, теснимые толпами грубиянов с зонтиками.
– Я считаю воду опасной штукой. Она окисляет металлы. Она проводит ток. Она содержит все виды заразы и паразитов…
– Дождь заразы не содержит, – резонно возразил Томпсон.
– Да?! Я не так уверен. Всякий раз, побывав в этой субстанции, я валился с простудой.
– Мне нравится дождь, – сказал Томпсон. – Не такой сильный, как этот; мне нравится звук и запах хорошей грозы.
– О, ага, прекрасно. Неконтролируемые гигавольты электричества
– Бывало, другие марсиане говорили мне, что дождь был настоящим откровением, когда они впервые испытали его – воссоединил их с древними человеческими корнями.
– Не верю. Они это выдумали. Единственные корни, какие я когда-либо обнаруживал под дождем – те, что пытаются пустить мои ноги. И единственное, что я хочу, подвергшись этому – здоровен… – он осекся, ужаснувшись. Он почти сказал "глоток скотча". Проклятье, он почти почувствовал вкус. – …ная чашка кофе, – закончил он.
– Кофе – это тропическое растение. Не растет как следует без дождя, – заметил Томпсон.
– Что до меня, так кофе растет в пакетиках с наклеечкой "кофе", – сказал Гарибальди. – Вот, это место выглядит таким же хорошим, как и всякое другое.
Они нырнули в местечко, похожее на кафе. Оно было забито – некоторые парижане, во всяком случае, разделяли его чувства к противоестественным вещам, которые вытворяло небо – но они ухитрились найти столик. Он снял плащ и повесил на спинку шаткого деревянного стула, смахнул капли с лысины и огляделся в поисках прислуги.
– Передохните, – сказал ему Томпсон.
– О, верно. Париж, – его лицо выразило его мнение о парижском сервисе. – Так, что ты мне сообщишь?
– Возможны два свидетельства из аэропорта. Один очевидец дал мне разрешение на сканирование, и – да, я думаю, это был он.
– С днем рожденья меня, – сказал Гарибальди. – Под каким именем он передвигался?
– Этого мы выяснить не смогли, но, в любом случае, он, вероятно, уже сменил его. Это его привычка – путешествовать под одним именем, затем менять его, оседая где-либо.
– Правильно. Но иногда люди изменяют привычкам. Он так и сделал здесь, я совершенно уверен. Вопрос в том, почему?
– У него могла быть здесь семья?
– Семья? Тебе ли не знать. Бестер не просто взращен Корпусом, они его и родили. Нет абсолютно никаких документов, связующих его с каким-либо другим человеческим существом.
– Я это заметил. Это странно, даже для старого Пси-Корпуса. Сохранение генеалогической цепочки, тем более для направленной селекции, было прежде всего, особенно в то время.
– Особенно в то время? – подозрительно повторил Гарибальди.
Томпсон покраснел.
– Ну, э, конечно, браки тэпов теперь устраиваются не так, как бывало.
– Но вы, ребята, все еще предпочитаете жениться на своих.
– Разумеется. Достаточно трудно заключить брак между любыми двумя людьми, но если один тэп, а другой – нор… ну, не тэп, это еще труднее.
– Угу. Люди обычно называют это межрасовыми браками.
– Да, кое-где на Земле.
– Не думаю, что мы расстались со всем нашим старым багажом, – сказал Гарибальди, – разве что переложили его в более красивые чемоданы.
– Не обижайтесь, но я нахожу странным слышать, что вы говорите это, учитывая ваше отношение к тэпам.
– Что ты имеешь в виду?
– Ведь вы бы не женились на такой?
– Не-а. Не пожелал бы жены, знающей каждую мою мысль.
– Мы так не поступаем. Одно из первых правил, которым мы учимся – это уважать частную жизнь других.
– Разумеется. Прямо как я – одно из первых правил, каким я учился, было, что невежливо подслушивать, но это не означало, что я не заставал моих родителей бранящимися, иногда, такими словами, которые не предназначались для моего слуха. И, разумеется, я, черт возьми, знал, что не должен подглядывать за старшей сестрой моего приятеля Девина, когда она бывает в душе, однако и это я делал, – он наклонился вперед, сплетя пальцы вместе. – Когда я только что был назначен на Вавилон 5, я водился с центаврианином по имени Лондо…
– Моллари? Император Лондо? Вы с ним дружили?
– Тогда все было иным. Он тогда был иным. В каком-то смысле, думаю, я все еще его друг. Ну ладно, дело не в этом. В то время Центарум был в плохом состоянии. Нарн как раз захватил одну из их колоний, и там был кто-то из родственников Лондо. Телепат станции, Талия Винтерс, была, вероятно, одной из самых скрупулезно законопослушных людей, каких я знавал. Ну, пока не… – он опустил глаза. – …нет, это другая история. Итак, она просто случайно натолкнулась на Лондо, когда он выходил из лифта. Чертовски удачно это вышло, потому что она случайно заметила тот факт, что Лондо собирается "заказать" нарнского посла. Она сказала мне, и я сумел остановить его без всякого шума и пыли.
– И это было нехорошо?
– Конечно, не было. Но дело не в этом. Это заставило меня задуматься о Талии.
– У вас к ней что-то было.
– Видишь? Теперь ты это делаешь, – упрекнул Гарибальди.
– Чушь. Я прочел это на вашем лице.
– Откуда ты знаешь? Как можешь сказать? Может быть, когда, как ты думаешь, ты читаешь мимику, на самом деле ты невольно заглядываешь в мои мысли. Может быть, одно сопутствует другому так долго, что ты их не различаешь.
– Сомневаюсь в этом.
– Но ты не знаешь, – он снова откинулся. – Она однажды врезала мне, знаешь ли. Талия.
– Спорю, что вы заслужили это.
– Нет. Я смотрел на ее… ну, неважно, на что я смотрел. И я думал о… ну, тоже неважно о чем. Но она узнала, несмотря на то что я стоял так, что она не могла видеть моего лица. Это неправильно. Важно не то, что мы думаем, а то, что мы делаем. Я бы спятил, если бы думал, что мои личные мысли не были таковыми, и любой другой тоже. Как телепату тебе не нужно беспокоиться об этом. Ты можешь почувствовать такие вещи – ты можешь блокировать их. Я не могу. Так что – нет, я бы не женился на телепатке.