Окончательный расчет
Шрифт:
Ночевала у матери, хотя это была плохая конспирация — если бы хотели найти, нашли бы.
Чуть свет она собралась и поехала в прокурорский дачный поселок.
Ехать было не больше часа.
Когда она ввязывалась в эту историю, то даже не предполагала, что столько вокруг наплетется ниточек.
Мотивы Малютова ясны, как солнечный день, — вот, кстати: по такой жаре ехать удовольствие, а стоять в пробках — сразу в парилку попадаешь.
Но кто напустил на него ФСБ? Мэрия? Или сами проявили инициативу? И зачем?
А может быть, специально дали знать: мы за вами следим. Но тогда они слишком похожи на добрых охотников из «Красной Шапочки». А таковыми они не были.
Значит, Малютова подставил кто-то из своих.
Ирина понимала, что у Малютова есть очень высокие покровители.
Человек, попадающий во власть, тащит за собой целый грузовой состав покровителей, а еще кто-то тянет этот состав.
В мэрии таких покровителей у Малютова не было, это явно. Более того, там были его враги. Мэрия враждует с Кремлем. Твой враг — мой друг. Выходит, судьбой Малютова интересуется вся президентская рать.
Это совсем некстати.
Эти люди еще жесточе, чем любое ФСБ-КГБ-НКВД-ГПУ.
Тут оглянуться не успеешь, как тебя уже и нет. Но с другой стороны, если попал в нужную колею, она тебя выведет на самый верх.
Ирина не знала, по какой колее сейчас идет. Но идти она должна была до конца.
Клавдия в это время уже подъезжала к даче.
Был тот редкий случай, когда она ехала на машине. Нет, она не взяла такси, машина была прокурорская.
— Знаете, кто такой Джеймс Бонд?
— Это вы про кино хотите поговорить? — спросила Клавдия.
— Не только.
Из камеры Клавдию действительно провели по тем же запутанным коридорам, через пропускной пункт, вывели на улицу и здесь усадили в «мерседес».
Паратов дымил трубкой, впрочем, дым Клавдию не раздражал.
— Известный всему миру агент «007» имеет одну невыдуманную привилегию.
— Какую?
Разговор о Джеймсе Бонде после всего пережитого, после бессонной ночи, в такую рань, казался Клавдии более чем абсурдным.
— Лицензию на убийство.
Паратов сидел на переднем сиденье, Клавдия на заднем. Он разговаривал с ней вполоборота.
— Он сам — и следствие, и суд, и палач.
— Это кино.
— Я же сказал, что деталь не выдумана. Такие люди действительно есть. Просто о них не принято говорить.
— Мне сейчас, честно говоря, вообще ни о чем говорить не хочется.
— Понимаю, Клавдия Васильевна. Но имейте терпение. Разговор о Джеймсе Бонде я завел не случайно.
— Да уж понятно.
— Честно говоря, даже не знал, как начать. Согласитесь, не очень ловко получилось.
— Соглашаюсь,
— А суть проста. Таких людей тщательно и долго выбирают, проверяют, просвечивают. Это должны быть кристально чистые люди. Тут ошибиться — смерти подобно.
Клавдия все еще не понимала, к чему это заковыристое предисловие. Но отметила про себя, что Паратов говорит как-то слишком красиво. Так говорят, когда хотят предложить гадость.
— Так вот, лицензии на убийство я вам не даю, — наконец закончил долгое лирическое вступление Паратов. — Но карт-бланш вы имеете достаточно безграничный.
— Карт-бланш?
— Образное выражение, — пояснил Паратов.
— И куда эту белую карту я должна приложить?
— Арестуйте Малютова.
Ага. Наконец.
— Это что — приказ? Мне взять под козырек?
— А вы колючая.
— Я нормальная. А как быть с законом? У вас что, на Малютова есть материалы?
— Они у вас есть.
Клавдия промолчала. Красильниковой совсем недавно она призналась, что у нее как раз ничего и нет. Одни догадки, косвенные улики, подозрения, а этого мало, слишком мало. Но сейчас говорить не стала, помнила, чем это кончилось с Красильниковой.
— Вообще-то задержание производят оперативники. Хотя я могу и сама предъявить Владимиру Ивановичу постановление. Кстати, вы его подписали?
— Законница, — хмыкнул Паратов. — Будет вам постановление.
— Вот тогда и арестуем.
Паратов пыхнул трубкой. Лица его Клавдия почти не видела, но почему-то ей показалось, что он поморщился.
— Малютова еще найти надо, — сказал Паратов.
Ого! Многое же произошло, пока она прохлаждалась в тюрьме. Малютов, стало быть, в бегах. Значит, припекло. И с какой же стороны?
— Ну тогда это вообще не мое дело — есть сыскари, пустите их по следу.
— А слабо самой найти его?
— Я не амбициозна.
Паратов повернулся к ней:
— Я думал, после всего, что он сделал — с вами в том числе, — это будет делом вашей чести.
— И не мстительна, — сказала Клавдия. — Но чем могу, помогу. Надеюсь, вы не думаете, что я прямо сейчас начну его искать?
— Не сию секунду. Но даже до завтра откладывать не стоит.
— Сначала мне нужно поехать на дачу.
— Отдыхать, Клавдия Васильевна, будете потом. Отлично будете отдыхать, это я вам обещаю, а сейчас займитесь…
— Я не отдыхать еду, у меня там семья. Они ничего не знают.
— Ну, семья это святое. Вас отвезут. А после обеда — жду. Машина останется с вами.
Клавдия вспоминала этот разговор и не могла избавиться от гадливого чувства. Еще вчера она всей душой возненавидела свою недавнюю подругу, которая продалась городскому прокурору, а сейчас такую же ненависть испытывала к себе. Да, этот не городской, а генеральный. Ранг повыше, а гадко не меньше.