Окопники

Коллектив авторов

БЕРЛИНСКИЙ СОН

Уснул казак у стен рейхстага В конце поверженной войны, Под окрыленным алым стягом Своей весны, своей страны. Трава теснилась сквозь каменья, Бросая тоненькую тень. Дымилось солнце возрожденья, Цвела берлинская сирень. Вповал бойцы — гвардейцы спали. До края выбившись из сил, На сером выбитом асфальте — Где крепкий сон кого скосил. Еще истертые подметки Дымятся яростной войной… Уснул степняк, как будто в лодке Уплыл на родину домой: По рекам, заводям зеленым, Тугим кувшннкам, камышам, По странам, им освобожденным, Форсированным рубежам. И всюду нивы колосятся, Цветут вишневые сады. В тени раскидистых акации Поют

синицы и дрозды. На пятачке чужой державы Сморил солдат российских сон. Брала весна земное право Сквозь битый камень и бетон.

НЕМЕЦКАЯ СИРЕНЬ

Шли танки, самоходки, тягачи — В последнее большое наступлепье, И колыхались звездные лучи Над боем нависающей сирени! Сирень и здесь вовсю уже цвела — Она жила, росла, благоухала. И молодого света и тепла Ей все казалось было мало. Сирень была по — своему права: Война — войной по крышам, по кюветам, И здесь — она, да тихая трава Того же фиолетового цвета. Сирень цвела, как облако плыла — Сирень побитой нами заграницы. И очень подходящею была, Чтоб вдеть ее в солдатские петлицы. А розы громыхали по мосту И проходили мимо, мимо, мимо… Я подбежал к зазывному кусту И отшатнулся: «Осторожно — мины!» В чужой далекой, вражьей стороне Познал солдат походную примету: Не доверяйся маю и весне, И этому сиреневому цвету.

СИНИЦА

Мы возвращались в дальний тыл — Солдаты армии Чуйкова — По следу грома боевого, По свежей памяти могил. Кругом зеленая трава Покрыла щели и бойницы, Где светлогрудая синица В стволе орудия жила. Был полдень солнцем осиян, Во все концы — Земля большая Дышала силой урожая В нее заброшенных семян. По флангу нашего полка Земля атакою примята. Из жерла пушки снничата Все просят, Просят червячка. Синице этой повезло: Где ни кустарника, Ни дуба, Дыра в тяжелой пушке Круппа Как настоящее дупло. Метал добыт в коре земной… Природа мудро порешила: Коль смерть несет он И могилы, Пусть будет прежнею землей. Звенела птица: — Тень да тень, — Взлетев на ржавой пушки хобот. Солдат на родину торопит Веселый белобровый день.

НА ЭЛЬБЕ ТИШИНА

На берегу жестокой памяти Я вновь приметил тишину, Что по хребтам свинцовой замяти, Сюда пришла через войну. Была она такою хрупкою И нереальною была. Крутился голубь над голубкою, Летала звонкая пчела. А память все-таки не верила, Что это вправду тишина, С невозместимыми потерями, Взяла которые война! Когда ж кругом по Эльбе сдвинулись В салют стрелковые полки, — По всем холмам, стуча, осыпались Цветов могильных лепестки. На берегу жестокой памяти, В конце расстрелянной войны, — Дымился май весенней замятью… Такой не будет тишины!

УХОДИТ ВОИНСТВО МОЕ

Памяти Венедима Симоненка

Уходит воинство мое В сухой песок, в сырую землю. Я это в жизни не приемлю, Кричу Отечеству: — В ружье! Да разве можно, Разве так Сынов Отечества хоронят? Едва глаза кому закроют — Бегут на поминки В кабак. И там хмельные слезы льют, Что жизнь слагается Не сладко. Дешевле было б в плащпалатку Героя Вислы завернуть! Без Божества, Без торжества Снесут соседа три калеки. — Эх, человеки, человеки, — Слепая ваша голова!

ГЛУХИЕ ДОЖДИ

Я не вижу за дымкою дальнею: Что там будет у нас впереди? Слезы, слезы и лица печальные, — Обложные глухие дожди. Вроде, в жизни покуда не пройденной, Крыша, стены с оконцами есть И на сердце поруганной Родины — Эта грустно — печальная песнь! Что нас ждет, что под хмарами сбудется? — Самому не придумать никак. Бесприютно —

пустыни а я улица, Даже лая не слышно собак. Лишь одно я по памяти высчитал: Через низость позора и срам, Мать — Россия убогою нищенкой По соседским пошла по дворам! И не видно за дымкою дальнею: Что грядет, что там ждет на пути?.. Слезы, слезы и лица печальные, — Обложные глухие дожди.

БЛАГОЛЕПНАЯ МУЗА

Советские танки в столице И пушки гремят в СНГ, А муза, времен баловница, Как — будто укрылась в тайге. Молчит, словно в губы набрала Холодной бесцветной воды. Как будто бы нету обвала Большой всенародной беды! А раньше ведь рвала тельняшку, — Судить я ее не берусь. Кричала на площади Красной: За Веру святую, за Русь!.. И наш президент безответный За то, что она не поет, За лепет фальшивомонетный В Кремле ордена раздает. Заныли военные раны: Кругом и раззор, и обман… Уеду с ружьем на Балканы, Пойду на защиту славян! А ты, благолепная муза, Свершила довольно грешков: В толпе у корыта Союза, Слизала немало вершков! Заплачешь еще баловница, Запляшешь на гнутой ноге… Советские танки в столице И пушки гремят в СНГ.

СТЕПНОЙ КОСТЕР

Школьным друзъям — ветеранам Великой Отечественной войны

Мы разожгли в степи костер, На берегу реки Сосыки. Кипел наваристо кондёр, Внизу огня плясали блики. Меж ладных юношей седых Сидела девушка седая… Вечерний час был глух и тих, Взлетали искры, опадая. Стучали волны о причал, Луна над полем шла по кругу, Зазывно селезень кричал — Во тьму в рогозе звал подругу. Сидели юноши в кругу И фронтовую чару пили, У древней речки, на лугу, О прошлом мало говорили. Нам говорил о нем костер, Что грел друзей, лучась и тлея На крутизне Карпатских гор, На берегах Днепра и Шпрее. Солдатам было хорошо Сушить шинели и портянки, Готовясь к бою спозаранку, Пока не грянуло «В ружье!» Костры бивачные войны… В их тихом веянье прогретом Своей казачьей стороны Я видел радужное лето. Горит, горит степной костер, Цветет алеющее пламя, Как — будто полк мой распростер Над боем вскинутое знамя.

ПРОЩАЛЬНЫЙ ЦВЕТОК

А что теперь, заступнику Державы?.. Кто самого беднягу защитит — От злого века горестной отравы, От тягостной утраты и обид?.. Стоит он под дождями без фуражки, Собою упираясь в костыли. Не видит неба белые барашки, — Стоит глухим баркасом на мели! …А было, в промерзлых окопах Земля заслоняла людей, И он, кто прошел пол — Европы, Закрыл её грудью своей! Тугая весенняя завязь И думки плывут — корабли. Бредет великан, спотыкаясь, По кромке родимой земли. Звенят боевые медали Отвагой минувших времен, — Они пехотинцу не дали Ни счастья, ни славы знамен. Осталось одно после боя: Коль грянет означенный срок, — Военную славу героя Украсит прощальный цветок!

ХМЕЛЬНЫЕ КУРЕНИ

(В местах, где я живу…)

За парком «Сорок лет Советов» — Сгорают радужные дни. Там, южной зеленью одеты, Стоят хмельные курени. В них кур жуют, орут и пляшут, Хмельное зелье лихо пьют. За пару денежных бумажек Девицы тело продают. А здесь, где речка светлы воды По сонным травам тихо льет, — Лежат казачьи огороды… В них боль земли и соль, и пот. Там скрипки, бубны и гармошки Приход гулящий веселят, А здесь петрушка да картошка И душу радует салат! Когда же день, смежая веки, Приблизит темень к берегам, — Бредут устало человеки К своим домашним очагам. Идут знакомою дорогой И заплетается нога: Одни с казачьих огородов, Другие все из кабака! А по реке, по верховетью Плывет хрустальный тихий звон: Отсюда город в сорок третьем Был от врага освобожден. Отсюда шли цепями парни, Держа винтовки навесу, Чтоб возвратить родной Кубани Земную древнюю красу!