Оковы для ари

Чернованова Валерия Михайловна

— В тебе (в вас обоих) мы увидели то самое всепоглощающее чувство, что могло спасти нас и будущие поколения ледяных драконов.

— Потому и воспротивились, когда он, опасаясь за твою жизнь, готов был тебя отпустить, — останавливаясь перед очередной аркой, затянутой вуалью тумана, сказала Арделия. — И магию рода с твоею душою связали. Чтобы, узнав всю правду, он нашёл тебя, несмотря ни на что. Обман княжны должен был раскрыться.

Вот значит, кого мне следует благодарить за ледяной подарок и за то, что Фьярре не удалось поводить Герхильда за нос.

— Но вы

ведь не могли знать, что воскреснет Древняя, что я окажусь в Лабиринте Смерти. Что жизнь Скальде окажется для меня дороже собственной, и я сделаю всё возможное, лишь бы с ним не случилось ничего плохого.

— Нам, шагнувшим за Грань, известно то, что сокрыто от живых.

— Мы предугадали…

— Почувствовали…

— Ждали… — вторили друг другу разморозившиеся ари.

— Надеялись, что однажды ты спасёшь нас.

— И себя тоже.

Последнее было явно лишним. Внутри у меня всё перевернулось, и тусклый лучик надежды погас, погружая мир вокруг во мрак, из которого я вынырнула несколько минут назад.

— Значит, всё-таки умерла, — горько усмехнулась я.

— Исцелилась.

— Очистилась.

Ари лучились позитивом. В то время как мне хотелось удавиться. Впрочем, вряд ли получится стать ещё мертвее, чем я уже есть.

— И что теперь? — с трудом выдавила из себя. — Я останусь здесь с вами? Или отправлюсь туда?

Заключённый в арку туман как-то не привлекал, и у меня совсем не было желания шагать в эту подозрительную хмарь.

Ари не спешили с ответом. Обменивались долгими взглядами, словно общались мысленно, а потом заговорщицки заулыбались.

— За то, что подарила нам свободу и долгожданный покой, мы бы хотели сделать тебе подарок, Аня. Ты вернёшься туда, откуда пришла. В своё здоровое тело, которое отняла у тебя княжна.

— А Фьярра?

— Фьярра займёт своё место.

— То есть умрёт вместо меня?

Сложно сказать, что в тот момент испытала. Чувств во мне, сумбурных, мутных, было слишком много. Они давили на меня, заставляли путаться мысли, выворачивали наизнанку мою теперь уже очистившуюся душу. Которая рвалась обратно в Адальфиву, к нему и нашему с ним будущему.

Вот только, как оказалось, в Адальфиве для меня больше не существовало будущего.

— Нам бы очень хотелось сделать для тебя нечто большее, но, к сожалению, мы не всесильны и не способны возвращать к жизни, — обняла меня на прощание темноволосая ари, что заговорила со мной одной из первых. — Но в наших силах вернуть тебя домой, подарить тебе шанс начать жизнь заново, уже без проклятия. Мы искренне верим, Аня, что когда-нибудь ты обретёшь своё счастье.

— Спасибо тебе, Аня.

— Спасибо…

Ари по очереди прощались, и, отступая, исчезали в белёсом мареве.

Арделия уходила последней. И снова были сердечные объятия, шёпот благодарности, подхваченный внезапным порывом ветра. Он всколыхнул лёгкое платье девушки и полетел дальше, шелестеть листвой в кронах деревьев.

— Прежде чем ты вновь станешь собой… Выслушай её и постарайся простить. Ей нужно твоё прощение, чтобы обрести покой, — тая за чертой тумана, проговорила Арделия.

Почувствовав

совсем близко чьё-то присутствие, я обернулась и увидела в двух шагах от себя… эсселин Сольвер. Ошеломлённо хлопая глазами, на меня смотрела Фьярра собственной персоной.

Было такое ощущение, что стою возле зеркала и разглядываю своё отражение. Своё адальфивское отражение, у которого челюсть не отвисла только лишь потому, что Фьярра испуганно прижимала руки к лицу.

— Здравствуй, — прервала я затянувшееся молчание, иначе так бы и продолжили стоять, что два пня с глазами.

Совершенно одинаковых таких прехорошеньких пенька.

— Где я? — Девушка в панике огляделась, совершенно не впечатлившись ни живыми красками природы, ни беззаботно щебечущими и порхающими с ветки на ветку птицами в ярком оперенье, ни тёплой погодой, в которую её забросило из, подозреваю, заснеженной, промёрзшей Москвы.

— На Той Стороне, за Гранью. В общем там, где оказываются, после того как умирают.

— Я… умерла? — тоненько пискнула алиана.

— Умерла я. Но разморозившиеся ари решили, что будет справедливо поменять нас местами и тогда…

Только произнеся это вслух, вдруг поняла, чтгоо же они на самом деле совершили. Они спасли меня, но у этого спасения оказалась слишком высокая цена. Ведь собой рисковала я, а не Фьярра. Но ей, получается, теперь за меня отдуваться. Кажется, нас поменяли местами не только в прямом, но и в переносном смысле слова. Разве что я отдувалась за неё на отборе и имела какие-никакие шансы выбраться из той за… сады, в которой оказалась стараниями морканты. В то время как из вот этой (ладно, чего уж там, будем называть вещи своими именами) задницы уже не выбираются.

Я растерянно обернулась. Туман в арке рассеялся, будто его и не было, и теперь полукруглый проход, точно картина, заключённая в светлую раму, уводил дальше, вглубь парка.

— Эй! — Не без опаски шагнув вперёд, я просунула руку, а потом и голову в арку и поняла, что это всего лишь арка, а не портал в непонятно куда.

В это «непонятно куда» ари по-быстрому и смотались, решив всё за меня. И даже не спросили, чего бы хотела я.

Я, разумеется, безумно хотела обратно к Герхильду, но такого варианта предложено не было. Что же касается всего остального… Во всём остальном я окончательно запуталась и увязла, как недобитая муха в паучьей ловушке. Спасти жизнь Фьярре и самой уйти на покой? Не уверена, что мне достанет благородства, ведь тогда уже точно для меня всё закончится. Обречь на гибель её? А потом вспоминать об этом до конца своих дней. Совесть ведь сожрёт.

Да уж, ситуёвина.

Ари упростили мне задачу, попросту лишив меня права выбора. Это уже почти стало традицией: бросать попаданку Аню из тела в тело и из мира в мир, не спрашивая её мнения.

Почувствовав, что начинаю заводиться, я громко позвала:

— Арделия! Девочки! Дамы! А-а-ари! Мы не договорили!

— Бесполезно, — покачала головой Сольвер и без сил опустилась на материализовавшийся словно из ниоткуда булыжник, заменивший ей скамейку. — Если они ушли, то уже не услышат.