Октавия

Купер Джилли

Он встал, подошел к ней и обнял ее, потом наклонил ее голову и очень нежно поцеловал. Во рту у него ощущался прохладный вкус шампанского. Белла стала целовать его в ответ, и они уже не могли удержаться. Потом он сказал:

– Ну, ты все еще думаешь, что мне не терпится в Париж к Ангоре?

Белла сказала, что уже так не думает и снова поцеловала его.

Ласло сел на диван, усадил ее на колени и сказал:

– Господи, да мне хотелось этого с той самой ночи, когда мы играли в убийство.

– Тогда почему ты этого не сделал?

–

Не мог. Я был в скверном положении. Я сыграл с тобой подлую шутку, чтобы соблазнить тебя, прикинувшись Стивом. Я знал, что ты меня ненавидишь, и не мог ничего с этим поделать. Один неосторожный шаг, и ты снова могла бы убежать к Стиву. Но охотник сам попал в свои же силки. Мне надо было видеть тебя не для того, чтобы отбить тебя у Руперта, а просто потому, что не видеть тебя я уже не мог.

– Но после того как похитили Крисси, ты ко мне не приходил и даже не звонил.

– Это совсем другое дело. Как только Хуан узнал, что я в тебя влюбился, стало ясно, что он до тебя доберется, что и случилось. Поэтому я и держался от тебя на расстоянии, но из вида тебя не упускал. За тобой все это время следили. К несчастью, в ту ночь, когда тебя схватили, человек, который был у тебя на хвосте, отлучился в кафе за сигаретами. Когда он спохватился, было уже поздно. Он только увидел, как тебя затолкали в машину и увезли. Даже не успел заметить номер. Дорогая, если бы ты только знала, что я пережил за эти пять дней, когда не знал, где ты. Мне было страшно подумать, что они тебя убьют, а я даже не смогу сказать тебе о своей любви. Для меня это стало настоящим наваждением. Я очень беспокоился за Крисси, но страх потерять тебя был мучительным.

– То же и у меня, - сказала Белла.
– Я там все время думала о тебе. Только это меня и поддерживало. Я все время представляла себе, что будет, когда я оттуда выберусь и мы каким-то чудом снова будем рядом. Я без конца репетировала сцену освобождения и слова, которые скажу тебе.

Ласло взял ее руку и приложил к своей щеке.

– И я то же самое, - сказал он со вздохом.
– А потом началась эта жуткая стрельба, и я подумал, что тебя, должно быть, убили. А потом вдруг вы с Крисси вышли. И тут я растерялся. Я не смог сказать тебе, что люблю тебя перед этими толпами народа. Ты могла оказаться к этому не готовой, могла все еще меня ненавидеть.

– А как насчет проклятой Ангоры и этого ее письма?

Ласло грустно усмехнулся.

– Признаю, что вначале я собирался тебя соблазнить потому, что не хотел, чтобы ты выходила замуж за Руперта - теперь-то я понимаю, что делал это просто потому, что ты была нужна мне самому. Я подослал Ангору к Стиву и обещал провести с ней выходные в Париже, если ты порвешь с Рупертом. В общем, я не против того, чтобы заплатить за два дня Ангоры в Париже, но ей придется провести их с кем-нибудь другим.

Белла покраснела.

– Как Крисси?

– Отлично, сегодня выходит из больницы, Руперт ее от себя не отпустит.

– Итак, все твои планы осуществились, - сказала

Белла, не сумев скрыть легкого раздражения.

– Не совсем.
– Ласло легонько снял ее с колен, подошел к телевизору и выключил его.
– Думаю, на этот раз я пропущу забег в три пятнадцать.

Белла нервничала, не зная, что сказать.

– Я уверена, что Руперт и Крисси будут очень счастливы.

– А мы? Как ты думаешь, ты со мной будешь счастлива?
– он обнял ее.

– Я знаю, что кажусь сексуально опытной,- промямлила она в панике, - но это совсем не так.

– Ты не кажешься такой опытной, как думаешь, - мягко сказал он, - но мы прямо теперь можем провести первое занятие.

– О, дорогой, не шути над этим, - и она уронила голову ему на плечо.

?Осторожно, - сказала она себе, - осторожно. Не отдавайся ему сразу. О, мне не надо было так легко уступать ему?, - последнее, о чем она подумала.

?Вот я в его постели, - думала Белла спустя часа два, - и должна чувствовать себя на седьмом небе. Почему же я чувствую себя так, что мне жизнь не мила?.

– В чем дело?
– спросил Ласло.

Она потупилась.

– Я думаю, что теперь, когда ты добился своего, ты больше меня не захочешь, - тихо проговорила она.

– Белла, до чего же ты недоверчива.

– Пожалуйста, не сердись. Я хочу верить, что ты меня любишь, но у тебя было миллион женщин.

– Я рад, что ты относишь это к прошедшему времени.
– Он зажег сигарету, глубоко затянулся и передал ей. Потом сказал: - Послушай, а почему бы нам не пожениться?

Белла поперхнулась дымом. Она лежала, не шелохнувшись и не решаясь что-нибудь сказать. Он шутит, наверняка шутит.

– Не вижу особого энтузиазма, - заметил он.

– Я думала, ты не очень-то предрасположен к женитьбе.

– В общем, да. Раньше я и не думал жениться. Никогда не предполагал, что это для меня - каждый вечер отправляться ужинать с одной и той же женщиной. Но с тобой почему-то складывается совсем по-другому. Я твердо решил больше не отпускать тебя от себя.

– А как же Мария Родригес?

– Это была юношеская история, вроде Ромео и Джульетты. Она бы долго не продлилась. Меня вывело из равновесия то, что ей плеснули в лицо кислотой, и ее самоубийство. Я люблю тебя, сумасбродный малыш. Он взял ее голову в ладони.
– Ты меня всего перевернула. Я никогда ни в кого так не влюблялся после случая с капитаном крикетной команды в Итоне.

Белла хихикнула и увидела, что хотя он и улыбался, его черные как смоль глаза полны нежностью. У нее закружилась голова.

– Пожалуйста. Если ты всерьез про женитьбу, то я совсем не против. А можно это сделать поскорее?

– Завтра я выправлю бумаги. Я твердо верю в то, что когда лошадь действительно в стойле, его надо запирать. А Роджера я попрошу дать тебе отпуск, так что, когда мы поженимся, я смогу взять тебя в долгое свадебное путешествие, и мы сможем покончить с кошмарами и забыть про Хуана.