Октавия

Купер Джилли

Я открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне и слова вставить.

– Джереми такой же, как ты. Ему повезло, что он женится на Гас, у которой есть деньги.

– Джереми может сам заработать на жизнь писательским трудом, - поспешно сказала я.

– Чепуха! Какой из него писатель! Держу пари, что ты не поняла ни слова в этих его поэмах, от которых ты, по твоим словам, без ума. И знаешь почему? Потому что в них нечего понимать.

– Я думаю, ты говоришь это из зависти к его таланту, - со злостью сказала

я.

– Не надо быть такой неискренней, милая. В его синих глазах значительно больше поэзии, чем в его стихах.

– А мне казалось, что ты его друг.

– Да, конечно. Но предпочитаю сделать для него что-нибудь конкретное, например, найти жилье, вместо того, чтобы проливать слезы умиления над его “поэзией”.

От возмущения я не могла произнести ни слова.

– Мы будем на месте через десять минут, - сказал Гарэт.

Я начала подкрашиваться.

Он включил свет в машине, чтобы мне было лучше видно, а потом сказал: “Поосторожней с боевой раскраской!”

– Почему?
– спросила я, подрисовывая соблазнительный изгиб на нижней губе.

– Потому что Джереми принадлежит Гасси.

– И?

– А ты едешь с единственной целью - оторвать его от нее.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– О, нет. Прекрасно понимаешь. Чего стоит этот спектакль, который вы оба недавно разыгрывали, не общаясь друг с другом, если кто-нибудь находился поблизости и бросаясь друг к другу, как только оставались одни. Я же слышат: “О, дорогой, нам придется контролировать себя”.

Он мастерски скопировал мой голос.

– Гасси - моя давнишняя подруга, - сказала я спокойно.

– В этом-то и проблема. Ты ей завидуешь.

– Завидую? Я? Гасси? Ты, наверное, шутишь.

– Завидуешь, потому что, несмотря на твою внешность, ее все любят больше, чем тебя.

– Не правда, - сказала я, стиснув зубы.
– Гасси моя подруга, и меня совершенно не интересует Джереми.

– Ну и прекрасно, - примирительно заметил Гарэт.
– И продолжай в том же духе. Вот мы и приехали!

Он свернул с дороги в длинную тенистую аллею. Сжав кулаки, я пыталась сдержать подступившую злость. “Спокойно, - говорила я сама себе, - Джереми без ума от тебя, а Гарэт просто проверяет твою реакцию”. Гарэт потянулся.

– Какая превосходная перспектива: целых три дня для сна, секса и солнца!

– Что касается секса, на меня можешь не рассчитывать.

– Вот уж и не собирался.

Как раз в то самое время, как я готова была к сокрушительному ответу, мы выскочили из аллеи и оказались почти у самой кромки воды. Небо было похоже теперь на усыпанное звездами знамя. На воде чернели корпуса яхт. Вдали смутно вырисовывались очертания мрачных остроконечных башен Оксфорда.

С ближайшей яхты к нам навстречу спешил Джереми. Никогда и никому в жизни я так не радовалась. Мне хотелось броситься со

слезами к нему на грудь.

– Привет!
– сказал он.
– Нормально доехали? Я помогу с чемоданами.

– Мне ужасно неудобно, что мы так задержались, - сказала я.

– Ничего страшного. Гарэт звонил днем и предупредил, чтобы мы не ждали вас раньше полуночи.

Свет фар выхватил из темноты яхту. Ярко-красная, она, как цыганская кибитка, была разрисована голубым, желтым и зеленым. Латунные детали сверкали. За окнами салона пламенели алые занавески. Золотыми буквами, окаймленными голубым, было выведено ее название: “ЛЕДИ ГРИЗЕЛЬДА”.

– Хороша!
– воскликнула я.

Помогая мне подниматься по трапу, Джереми не только не сжал мою руку, но и не прореагировал на мой шепот о том, как я рада снова его видеть.

Гасси была на кухне. В старых джинсах и в замазанной машинным маслом блузе. Я вдруг подумала, что, должно быть, выгляжу очень глупо со своими тремя чемоданами.

– Тави!
– воскликнула она, обняв меня, - как здорово! Хорошо добрались?

– Да, чудесно, - солгала я, высвобождаясь из ее объятий. Не хватало еще, чтобы мой новый блейзер украсился масляными пятнами.

– Ты, наверное, устала. Иди, взгляни на свою каюту, а потом я тебе налью чего-нибудь.

Мы прошли через каюту, в которой было две койки.

– Здесь располагаемся мы с Джереми, - сказала она и распахнула дверь в соседнюю.
– А здесь вы с Гарэтом.

“О, Господи, - подумала я, - придется провести весь уик-энд, отражая его атаки”.

Наши чемоданы уже стояли на одной койке. В стеклянную банку из-под джема Гасси успела поставить букет таволги, лютиков и увядшего шиповника.

– Туалет и умывальник рядом за дверью. Боюсь, что они несколько примитивны. А дальше - салон, - сказала она.
– Приходи, когда будешь готова.

Я ополоснулась и подправила макияж. Я нашла всех в салоне, у портативного телевизора.

– Взгляни на любимую игрушку Гарэта, - сказала Гасси.

– Человек двадцатого века, - произнесла я и посмотрела на Джереми. Он тут же отвел глаза.

– Напить тебе?
– спросила Гасси.

– Я налью, - отозвался Гарэт, доставая из углового шкафчика стакан и наполняя его вином.

– Здесь просто роскошно, - заметила я, разглядывая керосиновые лампы, деревянные панели и сверкающую латунь.

– И очень возбуждающе, - одобрительно добавил Гарэт.
– Мы с Октавией будем просыпаться на заре, чтобы заняться Ф.П.

– Физической подготовкой?
– изумленно спросила Гасси.
– По-моему, это не совсем то, чем предполагала заниматься на природе Октавия.

– Некоторые называют это “заниматься любовью”, - сказал Гарэт.

Он поднял свой стакан, нахально разглядывая меня. У Гасси все это вызвало приступ смеха.