Октавия
Шрифт:
– Смотреть на него не могу, сердце кровью обливается, - проворчала его хозяйка.
– Пойдем, Рекс.
– Она попыталась оттащить собаку, не очень, впрочем, настойчиво.
– А что случилось?
– спросила Гэрриет.
– Сейчас оставлю этих троих в школе и повезу сдавать его в собачий приемник. Дети захныкали.
– Никак не получается держать его дома, - пояснила женщина.
– Я работаю, а он, чуть только я за дверь, начинает жутко выть, и домовладелица сказала: все, чтобы больше его тут не было. Ничего, в приемнике ему подыщут других хозяев.
– Но ведь его могут и не взять, -
– Тогда через семь дней его просто усыпят. Ах, как жалко, что я не могу его взять…
Рекс тыкался мордой ей в лицо и размахивал лохматым хвостом.
– Какой он породы?
– спросила Гэрриет.
– Сеттер, кажется, - сказала хозяйка и поспешно добавила:
– Щеночек еще.
Сердце Гэрриет не выдержало.
– Постойте минутку здесь, - сказала она.
– Я схожу позвоню своему хозяину.
Кори уже сел за работу и не очень-то обрадовался звонку.
– Мистер Эрскин… то есть Кори. Тут, около школы… словом, тут совершенно бесподобный щенок.
– Ну?
– раздался в ответ бесстрастный голос Кори.
– Если ему не найдут хозяев, его придется усыпить. А он такой славный.
– Гэрриет, - вздохнул он.
– Тебе что, мало хлопот со всеми нами? Уильям, Шатти, Джон, я, Тритон со Смолышом… Мы еще ни одного котенка никому не пристроили, а ты уже тащишь в дом щенка? Так звони сразу в зоопарк, предложи им присылать к нам на каникулы всех зверей. Или в Баттерсийский дом собак - скажи, что мы всех берем.
– Прости, пожалуйста, - промямлила смущенная Гэрриет.
– Как его зовут?
– спросил Кори.
– Рекс, - сказала Гэрриет.
– Он сеттер.
Молчание затянулось.
– Придумай хоть имя поприличнее, прежде чем везти его домой, - сказал наконец Кори и повесил трубку.
Гэрриет не верила своим ушам.
– Мы берем его, - объявила она женщине.
– У нас уже есть одна собака, так что ему будет с кем играть.
Она боялась, что хозяйка Рекса сейчас расплачется, но та, кажется, и не думала горевать, а выезжая со школьного двора, Гэрриет успела увидеть, как она очень оживленно рассказывает о чем-то приятельницам. Рекс, в отличие от хозяйки, выл в голос целых две мили, после чего перепрыгнул через спинку и, вздыхая, улегся на переднем сиденье. Поворочавшись немного, он уложил морду к Гэрриет на колени и принялся вздыхать и поскуливать, видимо, жалуясь рычагу переключения скоростей.
– Так. Тебе надо срочно придумать имя, - сказала Гэрриет, остановив машину около дома.
Открыв атлас автомобильных дорог на первой попавшейся странице, она наугад ткнула в него пальцем. Палец попал в местечко с названием Севенокс.
– Поздравляю тебя, Севенокс, - сказала Гэрриет.
– У тебя целых два трехзвездочных отеля, и от Лондона всего двадцать пять миль. Базарный день - понедельник, торговля крупным рогатым скотом.
– Гэрриет, - сказал Кори, пока Севенокс кругами мотался по гостиной, волоча за собой шнур от торшера.
– Это никакой не щенок - и никакой не сеттер.
– Севенокс, ко мне!
– Гэрриет попыталась схватить пса за ошейник, но он вихрем пронесся мимо.
– Это совершенно взрослая собака, - продолжал Кори.
– Ему не меньше двух лет, и дрессировать его уже поздно.
Севенокс, вращая глазами,
Гэрриет сияющими глазами взглянула на Кори.
– Смотри, как быстро он у нас освоился, - сказала она.
– Чувствует, что тут ему будет хорошо.
***
В целом, однако, Севенокса нельзя было считать стопроцентно удачным приобретением. Если он не удирал с утра пораньше на очередную собачью свадьбу в деревню, то занимался тем, что рыл ямы на лужайке перед домом - причем вовлекая в свои бесчинства Тритона, - грыз все, что оказывалось в пределах его досягаемости, а под конец громоздился с грязными лапами на приглянувшуюся ему кровать или на диван и давал храпака.
И все же главным содержанием его жизни была любовь к Гэрриет. Он словно понимал, что она спасла его от верной смерти. Всякий раз, когда она куда-нибудь уходила, он выя так, что в доме невозможно было находиться, когда возвращалась, заливался радостным лаем, а по вечерам злобно рычал на Кори, который не позволял ему спать вместе с Гэрриет на кровати.
Следующая среда оказалась очередным днем кошмаров. У Кори что-то не ладилось со сценарием, и он с утра был не в духе, Уильям, у которого резались зубки, весь день вопил, не переставая, а Севе-нокс не нашел ничего лучше, как изгрызть единственный в доме французский словарь. Гэрриет, увлекшись тестом “Умеешь ли ты соблазнять мужчин?” из женского журнала, сожгла в духовке бараньи котлетки для Шатти, а когда только что подогретое молоко для Уильяма и Смолыша уже стояло на столе, с подоконника спрыгнула Амброзия и смахнула обе бутылочки на пол. Вдобавок именно сегодня Гэрриет обещала Самми съездить с ней в “Свободный вечер” и от этого пребывала весь день в нервном напряжении.
К половине восьмого она только-только уложила детей и помыла посуду. Времени на ванну уже не было, она успела лишь ополоснуть лицо и подмышки, подушиться и вылить на голову немного одеколона, в надежде хоть немного оживить поникшие немытые волосы.
За пять минут до восьми раздался звонок в дверь. Самми приехала даже раньше, чем обещала. Сознавая, что выглядит нелепо с одним накрашенным и одним ненакрашенным глазом, Гэрриет бросилась открывать и столкнулась в коридоре с Кори.
– Уходишь куда-то?
– осведомился он.
– Да, - сказала она и торопливо добавила:
– Сегодня у меня свободный вечер.
Распахнув, дверь, она, однако, увидела на пороге двух совершенно незнакомых женщин с почтенными, хотя и несколько растрепанными сединами. У одной в руках был блокнот, у другой допотопный фотоаппарат.
– Простите, мы опоздали, - заговорила та, что с блокнотом.
– В темноте ваш дом не так-то легко отыскать.
На лестнице показалась Шатти в ночной рубашке. Гости всегда означали для нее возможность лечь попозже.