Октавия

Купер Джилли

– Врет, - возмущенно сказал Ксандр.
– Все они врут.

– И на обеды Жана-Батиста Жиро из “Рено” ты и Октавия потратили за последние четыре недели около четырехсот фунтов.

– Октавия неоценимый помощник в переговорах с заказчиками, - заявил Ксандр.

– Охотно верю, - сказал Гарэт таким тоном, что я почувствовала, как краснею от унижения.

– Но, к вашему несчастью, Жан-Батист оказался моим старым товарищем по Оксфорду. Достаточно было одного телефонного звонка, чтобы убедиться в том, что он встречался с тобой один-единственный раз во время ланча на Нил-Стрит,

где расплатился сам, а Октавию вообще ни разу в глаза не видел.

– Он, наверное, забыл, - сказал Ксандр.

– Не говори глупостей, - ответил Гарэт.
– Я не собираюсь оправдывать твою сестру, но она не из тех, кого старый козел Жан-Батист мог бы забыть.

Я закусила губу. Аннабел Смит наслаждалась происходящим.

– И так далее, - сказал Гарэт.
– Одному Богу известно, на какую сумму ты надул акционеров: старушек, рискующих своими последними сбережениями, супружеских пар с детьми, еле сводящих концы с концами, и все это время вы брани от компании, сколько могли, относясь к ней, как к дойной корове.

Ксандр начал играть на воображаемой скрипке.

Гарэт вышел из себя.

– Можешь ты, черт возьми, отнестись серьезно хоть к чему-нибудь? Ты никогда не задумывался, в какое незавидное положение ты ставишь Рики? Он не может вышвырнуть тебя, потому что ты его зять, а пользы от тебя, как от использованного пакетика чая.

Подойдя к окну, он покосился вниз, на снующие машины. Его широкие плечи ссутулились. На фоне голубого неба вырисовывался сломанный нос. На воротник ниспадали густые кудрявые, черные с сединой, как у барсука, волосы. Я почувствовала непреодолимую страсть.

Мы все замерли в ожидании.

Когда он повернулся, выражение его лица стало еще строже.

– Не помню, чтобы я встречал когда-нибудь более ненасытную пару, - произнес он быстро со странной резкостью.
– Я думаю, что Массингэм потакал вам. Из чего делаю вывод, что он был неравнодушен к Октавии.

– Не смей говорить ни единого слова против Хью, - резко сказала я.
– Он стоит миллиона таких, как ты.

Ксандр тяжело опустился в кресло. К своему ужасу, я вдруг увидела, что по его лицу потекли слезы. Я обняла его за плечи.

– Все в порядке, дорогой, - сказала я.

В Гарэте снова произошла перемена, при этом его лицо поразительно изменилось. Очень нежно он произнес:

– Вы любили его. Я знаю. Простите меня.

Откинув назад волосы, Ксандр заморгал.

– Он был моим другом, преданным и верным, - медленно сказал он.
– Рики считал его некомпетентным. А Рики - человек уважаемый. Вы все люди уважаемые. О, Боже, мне надо было позавтракать, - задыхаясь, добавил он, ища платок.

– Ты можешь оставить его в покое?
– закричала я, повернувшись к Гарэту.
– Ты что, не видишь, что он не в том состоянии, чтобы его распекать?

– Очень жаль, - сказал Ксандр, - но обычно, когда меня называют Александром, ничего хорошего ждать не приходится.

Гарэт открыл окно и выбросил горящую сигарету, подвергая серьезной опасности прохожих по улице. Захлопнув окно, он заговорил деловым тоном, обратившись к Ксандру.

– Мне видятся две альтернативы. Можно

отправить тебя в тюрьму за твои деяния или наоборот, ввести тебя в правление, что улучшит твои финансовые возможности и позволит тебе начать выплачивать долги компании. К тому же мы сможем лучше контролировать твою деятельность. Тебе невероятно повезло, что у тебя богатая и верная жена.

– Зять тоже на подъеме, - вздохнул Ксандр.
– Я не думаю, что могу принять это предложение.

– Не болтай вздор!
– грубо сказал Гарэт.
– Завтра в девять утра я жду тебя в офисе, чтобы мы могли пересмотреть экспортные планы. А сейчас я бы посоветовал тебе взять такси, поехать домой и отоспаться. Отправляйся!

– Ехать прямо до Суссекса?

– У тебя полно приятелей, готовых субсидировать тебя до заката твоих дней.

Ксандр нетвердыми шагами направился к двери, стукнувшись по пути о стол, стену и два кресла. В дверях он остановился, с тревогой посмотрел на меня, явно намереваясь что-то сказать в мою защиту, но Гарэт помешал ему, сказав: “Давай, иди!”

После его ухода воцарилась мучительная пауза.

В моем желудке снова раздалось урчание, способное вызвать землетрясение. Я чувствовала, как внутри крутится мой утренний кофе. Я облизнула губы.

– Теперь, - неумолимо произнес Гарэт, - как быть с тобой?

И он посмотрел на меня так, что я сразу почувствовала себя маленькой, жалкой и сконфуженной.

– Мне тоже можно идти?
– спросила я, поднимаясь.

– Сядь!

Я села.

– Аннабел, можешь дать мне те, другие данные?
– спросил он.

Аннабел Смит протянула ему розовую папку, одновременно вставляя в магнитофон чистую кассету. Господи, как же она упивалась всем происходящим!

– Вам бы сходить на петушиный бой, - сказала я.
– Это еще более захватывающее зрелище!

– В данный момент, - заявил Гарэт, заглядывая в цифры, ты живешь в квартире, за которую платит компания. Кроме того, я понял, что, когда ты въехала в нее три года назад, компания выделила по меньшей мере три тысячи долларов на ее благоустройство. С тех пор “Сифорд-Брепнан” не только оплачивает твои телефонные счета и выплачивает твои налоги, но и платит за газ и электричество. А недавно Массингэм выделил тебе за счет компании тот “порше”, который теперь стоит в гараже и ремонт которого будет стоить целое состояние. Кроме того, требует объяснений еще нерасшифрованная ссуда в сумме 3500 фунтов.

Повисла еще одна ужасная пауза. Слышно было только шипение магнитофона.

– Это не просто моя квартира, - запротестовала я.
– Ею часто пользуются директора и клиенты.

– Ну а ты, как я понимаю, обеспечиваешь обслуживание.

– Ни черта подобного, - в ярости выпалила я, - за кого ты меня принимаешь, за проститутку?

Я дрожала от злости. Я вся взмокла. Аннабел Смит посмотрела в окно и приняла другую позу, демонстрируя свои красивые ноги.

– Она что, обязательно должна находиться здесь?
– продолжала я.
– Я полагала, что присутствие женщины-полицейского лишь практикуется при общении с арестованной. И нельзя ли выключить этот проклятый магнитофон?