Олаф, глупый король
Шрифт:
– Преклони колено.
– шепнул Хельги, и начал церемонию.
Глядя все в ту же книжечку, он читал сопутствующие случаю молитвы и щедро орошал Олафа святой водой так, что тот полностью промок.
– Во имя Всесоздавшего, Сына его, и Дыхания святого. Аминь.
– на голову Олафу опустилось что-то тяжелое, и тот понял - это корона, - Встань же, Олаф, сын Харальда, король Мнморта.
– Олаф поднялся, повернулся, и оглядел многолюдье, собравшееся в тронном зале.
Некоторые закричали "Да здравствует король Олаф", но подавляющее большинство стояло молча и угрюмо смотрело по сторонам.
– Сядь
– подсказал Хельги Олафу, и тот поднялся по ступенькам, снова едва не запнувшись о мантию.
Как только зад новоиспеченного короля коснулся трона, раздался зычный голос усача в доспехах: - Церемония окончена! Расходитесь по домам! Праздник будет завтра!
Люди начали выходить, подгоняемые гвардейцами, и вскоре в тронном зале остались лишь Олаф, советник, Хельги, да тот самый усач в доспехах.
– Ваше величество! Капитан Мнмортской гвардии Сигурд!
– представился он, и отсалютовал, - Гвардия приведена к присяге, и готова выполнять любые приказы Вашего Величества. Пограничная стража будет приведена к присяге завтра утром. Разрешите идти?
– добавил он усталым голосом, и Олаф подумал - сколько же всего этот человек переделал за последние несколько часов?
Олаф кивнул, глядя куда-то в пространство, и все еще полностью не переварив произошедшее.
– Уже поздно, ваше величество, а завтра предстоит много дел.
– подал голос советник, - Желаете ли пойти в малую опочивальню, или подготовить опочивальню старого короля?...
– М... малую...
– едва сумел выдавить из себя Олаф, и тут на него, наконец, нахлынуло понимание всего, что с ним произошло.
Еще пару часов назад он сидел и пил пиво с Карлом-Жлобом, а сейчас сидит на троне Мнморта, на его голове корона, а личный советник спрашивает хочет ли он, король Олаф Глупый, пойти спать, чтобы завтра, на свежую голову, приступить к государственным делам, о которых он не имеет ни малейшего понятия.
Олаф обмяк на троне, откинулся на спинку, и все, что смог сказать, это:
– Ну обалдеть...
4.
Олаф спал. Ему было мягко и тепло, на пухлых губах играла улыбка, а сны были светлы и безмятежны. В 6 утра он проснулся с мыслью, что надо выгонять коров в поле, и тяжело вздохнул, увидев, что вчерашнее приключение не было пьяной галлюцинацией. Он спал не у себя дома, а в малой королевской опочивальне Мнморта.
Олаф тихо поднялся, оделся (ах, эти королевские шмотки - вышивка, жемчуга, меха - залюбуешься), и захотел, было, выскользнуть из спальни незамеченным, но за дверью стояли два гвардейца, дремавших, опираясь на алебарды. При виде королевской особы они сразу же, громыхнув доспехами, как кузница, в которую ворвался вепрь, встали по стойке смирно, (отчего Олаф дернулся), сделали морды ящиками, и всем видом показали готовность сберечь покой Его Королевского Величества.
– Доброе утро!
– буркнул Олаф, и, прижимаясь с непривычки к стене, начал спуск с башни. Где-то на середине он услышал доносящийся снизу истеричный перезвон колокольчика, сменившийся топотом поднимающихся по лестнице ног.
Топот приближался, и, в конце концов, превратился в трех слуг - старика в ливрее, мальчишку-поваренка с подносом и старуху-горничную в грязном белом фартуке с дыркой и чепчике.
– Ваше величество?...
– вопросительно
– Ваше величество уже оделись!
– удивилась она, - Кушать изволите? Мы вам, вот, завтрак несем...
– Кушать...
– эхом повторил за старухой Олаф, прислушиваясь в ощущениям внутри и присматриваясь к подносу. На подносе стояла большая глиняная тарелка с яичницей, жареными колбасками и кружка пива. Все это выглядело аппетитно и очень вкусно пахло.
– А... Где можно?..
– спросил робко Олаф, и старуха немедля ответила:
– Так где хотите, ваше величество! Хотите - в спальне, как старый король, хотите - в зале! Ой!
– спохватилась горничная, - Про старого короля я, наверное, зря...
– Давайте в зале.
– Олаф начал понемногу осваиваться, - И... Можно послать кого-нибудь ко мне домой?.. Мне корову надо... В поле...
– к концу фразы Олаф снова жутко застеснялся и покраснел.
– Можно! Можно, ваше величество! Сию же секунду!
– старик отвесил поклон и умчался вниз по лестнице.
Олаф с горничной и мальчишкой-поваренком направились следом.
После завтрака Олафу стало немного лучше. Пиво было превосходным, сосиски с яичницей настроили на оптимистический лад, и Олаф перестал думать о том, как неплохо было бы сейчас прыгнуть с башни или броситься на фамильный меч.
– Ваше величество! К вам в дом отправлены двое слуг для ведения хозяйства. И советник Вегард просил передать, что нижайше просит Вас посетить королевский кабинет!
– старый лакей умело гнул спину, - Разрешите идти?
– Да-да.
– Олаф поморщился. "Нижайшая просьба" со стороны советника явно была подколкой.
– Проводите меня до кабинета, уважаемый.
– хмуро пробурчал новоявленный король, - А то я не знаю где тут что находится.
– Сию секунду, ваше величество!
– лакей на миг согнул спину еще ниже, но снова вернулся в полупоклон, - Прошу вас!
Олаф вздохнул, нахмурился, и, подобрав полы мантии, направился за лакеем, что повел его в новую часть замка.
Новое крыло было построено при Харальде Веселом, и закончено совсем недавно. Архитектор, что строил его, был нанят за границей, и это сыграло с Харальдом злую шутку. Король хотел увидеть новое крыло замка красивым, гармоничным и современным, но архитектор имел на все свою точку зрения, очень, скажем так, нестандартную.
В результате получилось дорогущее архитектурное чудовище вырвиглазного цвета, с кучей лепнины и идиотскими непропорциональными статуями, но, при этом, совершенно нефункциональное и запутанное внутри.
Вошедший внутрь рисковал потеряться среди многочисленных переплетенных и запутанных узких коридоров с ведущими в никуда дверьми, колоннами, выросшими посреди арок, и лестничными пролетами, обрывающимися прямо в воздухе. Ходили слухи, что проворовавшийся казначей не убегал за границу, а жил где-то в замке, растрачивая потихоньку наворованное.
Увидевший результат работы Харальд не на шутку рассвирепел, и велел казнить архитектора, но предварительно сам нарисовал идиотского вида эскиз для его усыпальцицы. Основной фигурой эскиза была большая статуя, изображавшая руки, растущие из задницы.