Олаф-сотник

Пронин Игорь Евгеньевич

– Ну, Чалвен, ты бы потише, что ли...
– попросил его воевода.
– Неудобно перед чивийцами. Если не осталось в степи высоких господ, если повыбили всех, то что же делать? Не век же ей в девках сидеть.

– А зачем нам чужой сотник, да еще с такой славой?
– не унимался старик.
– Свои есть не хуже. Вот, пусть Люсьен женится.

– Что?
– мрачно поинтересовался стражник.
– Чалвен, ты совсем рехнулся. Ты еще вот этого посватай, соню поселкового.
– Люсьен ткнул пальцем на с любопытством прислушивавшегося к разговору Аля.
– Олаф

человек хороший, королеву не обидит, нас, может быть, тоже.

Но Чалвен не успокоился. Он побежал к Алю, поймал не успевшего убежать поселянина и подтащил его к беседующим.

– Это, между прочим, герой! Он ночью в горы ходил, пленного речника привел! Чем не жених королеве? Чем хуже чивийца?

– Патер, давай его уведем?
– предложил Ваус.
– В самом деле неудобно.

В другое время Олаф, пожалуй, объяснил бы этому старику, кто здесь главный, но теперь чувствовал его эмоции. Смешные, неправильные, но идущие от самого сердца. Он любил Тулпан и боялся каких бы то ни было изменений.

– Я должен поговорить со своими джетами, есть дела, - Олаф помахал всем рукой и отправился проведать раненого атамана.

Они лежали рядом, Сайка и Мешш. Паук чувствовал себя совсем неплохо, чтобы это узнать, сотнику не требовалось теперь задавать вопросов. В то же время смертоносец отчаянно грустил: он не принял участия в большой битве. Из-за того, что лапы Мешша после падения оказались многократно переломаны, боец из него получался никудышний. Зато Сайка был весел несмотря на то, что сломал несколько ребер, вывалившись из корзины, и получил стрелу в спину и ногу. Атаман даже успел познакомиться с одной из дворцовых приживалок-вдовушек, и теперь как мог топорщил усы.

"Я скорблю, Мешш."

"Мне приятно это слышать, Олаф-сотник," - ответил паук и дал понять, что не хочет больше разговаривать.

– А ты скоро уже поправишься?
– чивиец присел возле атамана.

– Скоро, очень скоро!
– уверил его джет.
– Я посылал эту добрую женщину наружу, и она нашла наши арбалеты. Ваус обещал послать людей за нашими тюками, особенно за шарами и ядом. Думаю, все утроится... Что это все время стучит по потолку?

– Стрекозы швыряют сверху камни, надеются пробить крышу. Напрасно, здесь своды как в пещере.

– Главное, чтобы не засыпали, они - упорные твари. Так вот будут носить по камушку, по камушку... Если бы у нас было сто шаров, и на каждом по три арбалета, мы очистили бы всю степь. Правильно я говорю?

– Не уверен, - усмехнулся сотник.
– Хотя... Надо подумать.

К ним подошел Люсьен, стражник хмурился.

– Не обижайся, Олаф. Чалвен - старый человек, его не переделаешь.

– Я не обижаюсь, - покачал головой сотник.
– На хороших людей никогда нельзя обижаться. Он хочет, чтобы в Хаже никогда не было короля, а Тулпан вечно оставалась девочкой. Вполне понятное желание, на мой взгляд. Вот еще бы не было стрекоз и людей Фольша...

– Да, ты прав...
– Люсьен невольно втянул голову в плечи, когда наверху раздался особенно тяжкий дар.
– Ты прав, со стрекозами надо что-то

делать. Как ты думаешь, что они предпримут теперь?

– Вот уж не знаю! Но уверен, что мы их не победили. Летучки просто не знали, что в Хаже появятся смертоносцы... И стрелы, отравленные стрелы, которые убивают их наверняка. Речники погибли не все, в степи стрекозы могут остановить их и опять пригнать сюда, построить новый мост... Наверное, мы с Сайкой опять поднимемся в воздух.

– А что?
– подскочил атаман.
– Кончено! Там же бегать не нужно, сиди как на троне! Да и Мешш с нами полетит, это же он может управлять этим червяком в шаре.

"Могу," - отозвался смертоносец.
– "Я могу сражаться в воздухе!"

– Боюсь, летучки быстро догадаются, что шар достаточно один раз повредить, - покачал головой Олаф.
– Не рассчитывай на быструю победу. Стрекоз много... Но мы знаем, где находится их город, это очень хорошо.

– Рассказывай, - потребовал Люсьен.
– Что ты задумал?

– Повелитель Чивья сказал мне мудрую вещь: стрекоз можно победить только на земле. Ведь их потомство в городе... Летучки не поднимаются в воздух в темноте, а шару со смертоносцем это не помеха. Когда пройдет несколько дней, когда станет ясно, что у нас появилась передышка, можно устроить неплохую вылазку.

– Мы сожжем их город!
– закричал Сайка, пугая других раненых.

– Этого не получится, стрекозий город - норы в земле, на крутом берегу Хлои. Но если ворваться внутрь... В темноте смертоносцы натворят там дел. Главное - прорваться в камеры, где твари хранят яйца, выращивают личинок. Правда, там живут и люди...
– Олаф поморщился.
– У них там все устроено на стрекозий манер, отдельно девушки, отдельно матери с малышами, свои камеры у детей. Но...

Они помолчали, каждый понимал, что произойдет, когда в этих камерах окажется смертоносец. Темнота ему не помеха, спрятаться от паука не сумеет никто. Окровавленная, заваленная разорванными телами земля, которую они недавно видели, лучше всего иллюстрировало будущее людей стрекоз и их детей.

– Они наши враги, - первым заговорил Люсьен.
– Кроме того, они предали степь. Предатели должны быть наказаны, так, как сегодня это случилось с речниками.

– Кстати!
– Олаф вспомнил слова Чалвена.
– Старик говорил, что тот малый, а Аль, привел пленного! Он жив?

– Жив, - вспомнил Люсьен.
– Сидел где-то во внутренних покоях. Стас тоже хотел на него посмотреть, но Сильда отговорила: очень Стас не любит речников. Снятся они ему после года в рабстве.

– Но мне-то ты разрешишь?
– Олаф поправил меч.
– Я-то ведь речников люблю.

– Пойдем вместе, - предложил стражник.

Проталкиваясь сквозь бродящих по дворцу хажцев, воины отправились искать пленного. Иржа почему-то не убил Арье, и он просидел всю битву в крепости. Теперь речник старался не раздражать своих разгоряченных боем охранников. Увидев Олафа, речник побледнел и поднялся. Все бывает в жизни, даже смертоносец может тебя пощадить. Но только не Олаф-сотник.