Ольга-чаровница и змиев сын
Шрифт:
— Ясно, — стараясь не гневаться, ответила Ольга. — Это все, что я хотела знать, — развернулась и поспешила к лестнице. Чем быстрее она окажется за стенами, тем лучше.
Только глупцы, в чарах ничего не смыслящие, могли полагать, будто чаровнику все равно, где драться. На самом же деле важно все, вплоть до ручьев, поле брани подмывающих, и камней, таящихся глубоко в недрах. К тому же очень не помешал бы посох или любая его замена.
Сбежав по ступеням и снова оказавшись во дворе, Ольга окинула его быстрым взглядом. Подошел бы любой шест, однако все, на что она смогла бы рассчитывать — лопата, одиноко прислоненная к углу сарая. Загнав подальше подкинутую воображением
Глава 11. Горан
Горан тяжело вздохнул, глядя в след своей чаровницы: рассерженной, самоуверенной, считавшей, словно все ей подвластно. Ей было точно не до него, идущего биться с опаснейшим врагом. Никаких теплых чувств. Ни малейшего беспокойства. Даже удачи не пожелала! С одной стороны, было обидно. За что его так, да еще перед поединком, результат которого на самом деле непредсказуем? Но с другой, обматывать соплями крылья — последнее дело (держать хуже будут).
— Длань Велеса над тобой, моя чаровница, — сказал Горан в спину Ольге, победу призывая. Вряд ли она услышала, да и неважно это: добрые слова все равно найдут того, к кому они обращены, станут незримой защитой и спасут тогда, когда ничто уже не поможет. Горан не знал точно, но верил в это. И разве не являлся он существом волшебным, позволяющим чаровать людям? Так пусть поможет хоть так.
Из горла вырвался рев, стена покачнулась, стремительно уходя вниз. В небо Горан прыгнул, как в омут со скалы рванул, расправил крылья, понесся все выше и выше. В змиевой форме он был больше, ловчее, быстрее и смертоноснее. Впереди по широкой дуге поднялась в небо синяя змейка. Соперник не собирался давать ему преимущество высоты. Воздушный змей купался в своей стихии, как рыба в воде. Горан в сравнении с ним казался неуклюжим и тяжеловесным. Зато он умел плеваться огнем.
Первая атака ворога захлебнулась, когда навстречу ей ударила волна пламени. Змей затормозил, изогнулся, кувыркнулся взад-вперед и чуть не завязался в узел. Горан воспользовался этим, чтобы подлететь ближе, и клацнул зубами, почти попав по шее. Воздушник лишь в последний момент вильнул и тотчас попытался ухватить в кольцо змеиного тела, сдавить, смяв крылья.
Горан снова укусил воздух, не попав по змею. Вот ведь вертлявая тварь! И ударил пламенем. Огонь опалил полупрозрачное тело и хвостовой плавник. Синее стало черным от копоти, а вокруг все зазвенело от шелестящего крика. Змей кинулся куда-то вбок и… пропал.
Некоторое время Горан озирался по сторонам в поисках противника. Тщетно. Он ни разу не слышал о способности этих существ становиться невидимыми. Впрочем, он тоже не раскрывал всех своих тайн. Воздух все еще звенел, но тихо-тихо, на пределе слышимости. Расправив крылья, Горан парил, ожидая нападения, но никак его не удостаиваясь. Взгляд сам собой устремился к земле — туда, где рядом с замковыми стенами сражались маленькие фигурки воинов. Ольга стояла чуть в отдалении и в полном одиночестве. Не желала биться бок о бок с его подданными? Предпочитала издали крушить супостатов?..
С воздушником пришли отвратительные существа. Болиглот — напоминавшая огромную многоножку тварь — практически подобралась к воротам, но десяток воинов встретил ее длинными копьями. Болиглот плевался ядом. Вся трава на пять шагов вокруг пожелтела, однако и стражи не простыми людьми были и могли противостоять отраве достаточно долго. Главное, чтобы она не попала в глаза!.. и на чаровницу.
Стоило
Горан улыбнулся, видя, как потрясают кулаками над головами воины, а потом бегут осаживать еще одно чудище — на этот раз морское — огромного шипастого спрута, невесть зачем выползшего на берег. Обычно это создание сидело в пучине и не высовывалось. До этого боя Горан полагал, будто и дышать-то поверхностным воздухом оно не в состоянии.
И снова Ольга послала свой луч. Удивительно: раньше она предпочитала всевозможные шары, наполненные силой стихий, вьюги и бураны, или туман, который внезапно окутывал врага, а уж в нем чаровница могла сотворить любой морок. Во время одного из поединков Ольга столь сильно напугала противника, что тот прямо посреди насланного на него кошмара сотворил портал в океан и в прямом смысле слова смылся (огромной волной), оставив после себя лишь мокрое место. Лужа, подчиняясь каким-то чаровническим законам, перенеслась в терем, благо, не на самый верхний полог и не в книгосокровищницу, и растеклась по полу. Ее не удавалось вытереть, высушить и убрать любым известным способом еще в течение недели.
Вскоре Горан рассмотрел: Ольга стояла, сжимая вместо посоха… лопату. Самую обыкновенную — какой садовник окучивает деревья или конюх навоз сгребает. Черенком опиралась оземь, а со штыка и срывались лучи. Громоподобный хохот он сдержать не сумел, да и не пытался.
Засмотревшись, Горан не сразу понял, что переменилось вокруг: а звон-то усилился. Противник, следящий за ним все это время, видно, решил, будто Горан слишком отвлекся и забыл где и зачем находится. Разумеется, просчитался. Горан сложил крылья и устремился к земле, но тотчас развернулся, снова набирая высоту. Лязг зубов раздался над самым ухом, а потом собственные клыки впились в чужую плоть. Змей воздушный в долгу не остался, вгрызся в лапу, однако Горан лишь сильнее стиснул челюсти. Алая пелена застила взор, за ней мелькали багровые облака и какие-то тени. Воздух свистел в ушах, в нем время от времени раздавался звон. Земля и небосвод менялись местами в пугающей круговерти.
Они, кувыркаясь, неслись к земле. Вряд ли неминуемое падение не покалечит и одного, и другого. Вернее, воздушник, может, и выживет, а вот по поводу себя Горан уверен не был. Несколько раз он пытался расправить крылья и затормозить, но проклятый змей очень неудачно навалился на правый бок. Горан растопырил левое крыло, но только закрутил их еще сильнее. И ведь зубы не разомкнешь. Выпустишь соперника — считай, проиграл. Тварь-то воздушная: своя стихия ее в обиду не даст.
Перед глазами уж цветные пятна замаячили, звон стал отчетливее, но круговерть будто бы замедлилась. Змей распушил плавник и установил плашмя хвост, тем самым замедляя вращение и Горану помогая.
Так и падали, но уже не столь быстро. Один опирался на воздух слева, другой — справа. Будто закадычные приятели, поддерживающие друг друга после бурной попойки, если бы не зубы! Наконец ветер перестал выть, ударился в крылья и кинул обоих вверх. Вот тогда-то — стоило смертельной опасности отступить — Горан и ощутил волнами накатывающую слабость, ледяной огонь чужой холодной крови во рту и боль.
— П-усти… — прошипел каким-то образом змей, не размыкая челюстей. — Я с-оглашусь на твою п-обеду.