Олигархи. Богатство и власть в новой России

Хоффман Дэвид

Руководителем семинара стал Чубайс; он вел заседания и всячески опекал его членов. Он не был выдающимся экономистом или мыслителем, но создал пространство для новых идей в отупляющей политической атмосфере того времени. Он смог получить необходимое разрешение и избежать неприятностей. В двадцать восемь лет он был подающим надежды ученым, хотя и во второразрядном институте. На друзей, участвовавших в работе семинара, Чубайс оказывал дисциплинирующее воздействие. “Без него это было бы простым разговором на кухне, — говорил Глазков. — И ничем другим. Не было бы семинара. Не было бы настоящей работы. Не было бы статьи, которую написали мы втроем”.

“В институте у него была хорошая репутация, — вспоминал Глазков. — Поэтому он имел хорошую возможность для организации семинаров. В то время сделать это было непросто”. Идея организовать

семинар для изучения, например, прогрессивных реформ в Венгрии могла привести к неприятностям с КГБ. “Все было подчинено идеологии, — вспоминал Глазков. — Коммунистическая партия следила за всем, и поэтому нужно было иметь разрешение. Это было нелегко, но Чубайс смог получить его. Он был членом коммунистической партии. Ему можно было доверять. Поэтому у нас все получилось”.

“Мы знали, что мы не свободны, — вспоминал Глазков. — Мы знали, что за нами следят и что мы не можем позволить себе ничего революционного. Слово “рынок” было в то время опасным словом”.

С приходом к власти в 1985 году Горбачева и началом перестройки темы ленинградских семинаров стали более амбициозными. Участники начали обсуждение очень смелой идеи: внедрение некоторых элементов рыночной экономики в советский социализм. В течение долгого времени они ожесточенно спорили о том, могут ли спасти экономику такие концепции реформы, как самофинансирование и децентрализация, позволявшие директорам предприятий чаще принимать самостоятельные решения. Позже, по прошествии нескольких лет, они пришли к выводу, что существующий механизм, по-видимому, обречен и должен быть радикальным образом перестроен. Еще позже они провели много дней, обдумывая перспективы “перехода” к какой-то новой системе. Сама мысль о “переходе” казалась захватывающей.

Они получали знания из книг в Публичке, но у них были и другие источники вдохновения. Они имели возможность познакомиться с более радикальными произведениями самиздата в виде размноженных на пишущей машинке или ротаторе и зачитанных до дыр копий; эти книги были официально запрещены, но передавались из рук в руки. “Тебе давали фотокопию, которую нужно было прочитать за ночь, — вспоминала Одинг, — чтобы утром вернуть. И не было гарантии, что человек, давший ее тебе, не донесет на тебя”.

Неожиданно источником их вдохновения стала двухтомная, 630-страничная книга венгерского профессора экономики Яноша Корнай, изданная в 1980 году. “Экономика дефицита” в большей степени, чем любая другая книга, давала возможность проникнуть в сущность недостатков советского социализма. Венгрия с 1968 года была в авангарде ориентированной на рынок экономической реформы в странах восточного блока, и важная работа Корнай была почти целиком основана на его наблюдениях, связанных с Венгрией. Но для молодых ученых из окружения Чубайса эта книга, как ни одно другое исследование советских или западных ученых, объясняла, почему существует дефицитная экономика и как она функционирует. Корнай изучал поведение покупателей, продавцов и производителей в условиях отсутствия свободных цен, отношения между фирмами и государством при социализме и централизованном планировании.

Корнай предложил читателям представить себе экономические отношения между отцом и ребенком. Он назвал их “пятью этапами патернализма”. На первом этапе, который он назвал “помощь натурой — пассивное получение”, младенец не может выразить свои потребности словами, а его потребности в еде и другие материальные потребности удовлетворяют родители. На втором этапе, который он назвал “помощь натурой — активное выражение желаний”, ребенок живет с семьей и получает все бесплатно, но возможно определенное количество просьб и договоренностей. Третий этап он назвал “финансовое пособие”, когда ребенок вырос и уехал из дома, например на учебу, но все еще зависит от получения определенного пособия. Четвертый этап, “экономическая самостоятельность при наличии помощи”, по определению Корнай, наступает тогда, когда ребенок вырос и зарабатывает на жизнь, но имеет возможность в случае необходимости обратиться к родителям. Последний этап называется “экономическая самостоятельность — предоставлен себе”, когда ребенок вырос и должен полагаться только на себя.

Корнай отметил, что идеальная рыночная экономика — это последний этап: государство не помогает и не мешает фирмам, оставив их в покое. Он сделал вывод, что настоящая причина дефицитной экономики заключается в избытке первой разновидности “патернализма”,

при которой государство щедро выделяет субсидии заводам и предприятиям подобно матери новорожденного. Корнай установил, что это ведет к нездоровой зависимости, которую он назвал “мягким бюджетным ограничением”, имея в виду, что фирмам никогда не будет отказано в пище: чем больше субсидий они просят, тем больше получают. Суть заключалась в том, что завод, который всегда получает больше независимо от того, насколько плохо он работает, никогда не будет отвечать за результаты своей работы. Он будет по-прежнему производить свою некачественную продукцию, потому что никогда не нес за это никакой ответственности. Корнай сделал вывод, что ослабление дисциплины привело к бедам дефицитной экономики: неудовлетворенному потребительскому спросу, накоплению денежных средств и бесконечным очередям ^{70} .

Впервые книга появилась в Ленинграде в виде тайно привезенных фотокопий и сразу же, по словам Васильева, “стала библией”. “У нас и раньше появлялись подобные мысли, но эта книга вызывала что-то вроде катарсиса. Она способствовала продвижению идей. Встречаясь с кем-нибудь, все спрашивали: “Вы читали Корнай? Ну и как?” И это становилось отправной точкой обсуждения”.

Чубайс вспоминал, что Корнай показал ему, почему дефицитная экономика продолжала существовать при социализме. Корнай продемонстрировал, как производители, заводы, всегда первыми претендовали на субсидии и ресурсы, потому что постоянно получали их от государства, которое по-отечески опекало их. “Он показал, что само распределение ресурсов происходит таким образом, что производитель всегда имеет преимущество перед потребителем, а это значит, что потребитель всегда неудовлетворен, всегда существует дефицит”.

Но не только Корнай увел группу Чубайса от социализма, он лишь помог им во всем лучше разобраться. Огромное влияние в те годы оказал на них австрийский экономист Фридрих фон Хайек, один из самых решительных критиков социализма, особенно резко выступавший против централизованного планирования. Хотя самой известной работой Хайека была “Дорога к рабству” ^{71} ', написанная в 1944 году и посвященная той опасности, которую представляют социализм и централизованное планирование для личной свободы, для Чубайса больший интерес представляла его менее известная работа в области экономики. Это была статья, опубликованная Хайеком в 1945 году, “Использование знания в обществе” ^{72} . В статье четко излагалось то, что ленинградские ученые пытались нащупать, начиная со спора в колхозе: что свободные цены являются самым важным “индикатором” для оценки миллионов решений, принимаемых в огромной и сложной экономике.

В качестве примера Хайек взял такой товар, как олово. На свободном рынке, писал он, в случае нехватки олова производители и потребители отреагируют на это тем, что станут больше олова производить, попытаются меньше его потреблять или заменят его чем-то другим. Хайек указал на то, что при централизованном планировании практически невозможно принимать решения за стольких людей, но что свободные цены могут быстро и эффективно проинформировать производителей и потребителей о новой ситуации. С ростом цен некоторые производители начнут производить больше олова, а потребители, возможно, проявят интерес к другому металлу, и это быстро отразится на рыночной экономике, даже если большинство участников не знает, почему происходит регулирование. Хайек писал, что свободно устанавливаемая цена на олово похожа на быстродействующую информационную сеть, которая позволяет эффективно распределять ресурсы, чего армия советских исследователей добивалась на протяжении всех этих лет.

Хайек назвал ценовую систему “чудом”, которое может освободить людей от “сознательного контроля” со стороны центральных плановых органов. В то время, когда Чубайс прочитал в Ленинграде эту статью, Советский Союз был крупнейшим в мире примером “сознательного контроля” с жесткими ценами, установленными государством во всех сферах экономики. Хайек, получивший в 1974 году за свою работу Нобелевскую премию по экономике, нанес сокрушительный удар по основам советского социализма. Как ни удивительно, зачитанные фотокопии его работ, нелегально привезенных в страну, вопреки всем усилиям КГБ попали в руки молодых, стремящихся к знаниям ленинградских ученых.