Олимпия
Шрифт:
– Наша героиня!
– сказал он.
– Прошу, садись.
– Его рука сделала приглашающий жест, указывая на один из стульев.
Застигнутая нехорошим предчувствием, Лима машинально исполнила просьбу-приказ.
3
– Не надо называть меня {героиней}, - ледяным тоном ответила она.
– Мы сто раз говорили об этом.
– Ну уж не сто, не преувеличивай. Хочешь промочить горло чем-нибудь?
– спросил
– Не хочу.
– Лима знала, что выглядит и ведет себя неприветливо, но ей было все равно. Она не будет скакать перед ним на задних лапках.
– Хорошо.
Лисандр задумчиво кивнул, затем запустил руку в карман и вытащил мини-диск, который вставил в проектор, лежавший в центре стола.
– Здесь кое-что для тебя, - прибавил он, выключая свет в комнате.
Лима не сразу поняла, что происходит. Затем проектор развернул на стене изображение, проигрывая с диска видеофайл. Качество картинки оставляло желать лучшего, но через секунду Лима и думать об этом забыла.
Она увидела Клеона. Он смотрел в камеру и улыбался. Затем дважды посмотрел по сторонам, убеждаясь, что никого нет рядом, и сказал:
– Не знаю, попадает ли эта запись по адресу, но я попробую? В общем?
Его голос. Голос, звучание которого почти забылось!
Лима почувствовала, как по телу расползается жар, а затем мышцы словно заморозили, и вот она уже словно деревянная кукла, не способная двигаться. Даже дышать трудно. Кровь ударила в голову, отчего комната пошатнулась.
– В общем, - прибавил Клеон.
– Это послание для тебя, Лима. Знаю, ты беспокоишься. Знаю, ты думаешь обо мне. Но и я о тебе тоже - каждый день, каждый час и минуту? Иногда только воспоминания о нас помогают мне не свихнуться, помогают просто жить. И сражаться за жизнь. Очень скучаю. Мне передали, что ты делаешь успехи в обучении. Надеюсь, когда придет время, они пригодятся?
Лима смотрела на экран, скованная страхом.
Жив! Жив! Хотя и выглядит по-другому и на нем странная одежда, он жив!..
Интересный поворот, Лима, сказала Мятежница. Боюсь, взамен Лисандр потребует от тебя нечто, к чему тебе придется приложить все силы?
Лима проигнорировала сарказм Мятежницы. Она почти не понимала слов, которые произносил Клеон. Ей было важно видеть его настоящим - не призраком из потускневших воспоминаний.
– Просто знай. Я жив. Я думаю о тебе. А сейчас мне пора. Придет время? возможно?
Клеон исчезает.
– Нет, стойте!
– Лима вскочила на ноги, кидаясь к проектору.
– Больше ничего нет.
– Лисандр включил свет. Белый прямоугольник на голой стене потускнел, а потом и вовсе погас.
Девушка ухватилась за край стола. Сильнейший выброс адреналина едва не заставил ее сердце разорваться.
Склонившись над столешницей, Лима подумала, что сейчас ее вырвет, но приступ быстро прошел.
Олимпиец вытащил мини-диск из проектора, рассеянно повертел его в пальцах.
– Я отдам тебе эту штуку, - сказал он, - после того, как мы поговорим.
Лима добралась до стула и
– Когда это снято?
– спросила она хриплых голосом.
– Примерно неделю назад, - ответил Лисандр, выбирая стул и усаживаясь напротив девушки через стол.
– Клеон попросил нас, и мы дали разрешение. Диск передавали через длинную цепочку агентов, пока не вывели за пределы Олимпии. Затем послание оказалось здесь.
– Как все просто?
– Ничего не просто, Лима. Этот случай исключительный.
– Лисандр был серьезен, даже суров.
– Обычно мы так не делаем: слишком велик риск раскрытия нашего шпиона.
– Тогда зачем?
В голове у нее стучало: Клеон жив! Клеон жив!
– Не буду скрывать, Лима. Ты очень важна. Я наблюдаю за тобой с той самой минуты, как мы встретились на заброшенном бетонном заводе. И не я один. Весь период обучения мы проводим сбор данных о твоей успеваемости, анализируем твои склонности и способности.
Лима кивнула. Ничего неожиданного.
– Ты входишь в число самых перспективных кандидатов.
– Значит, не только за мной следят?
– Я не стал бы называть это таким словом, но, впрочем, неважно.
– И какие же у меня способности? Чем я так интересна?
Лисандр долго и пытливо смотрел на нее. Это был взгляд мудрого змея - пугающий и одновременно притягательный.
– В Олимпии нас учат говорить прямо, без обиняков. Точно выражать свою мысль, и, если того требуют обстоятельства, не щадить чувств собеседника? Впрочем, жалость к чему-либо и кому-либо - настоящая жалость!
– в Олимпии редкость. Считается, воин не должен быть мягким, а жалость - это прямой путь к размягчению сердца?
– Почему-то я не удивляюсь, - пробормотала Лима.
Ей требовалось немало усилий, чтобы взять себя в руки, но она справилась со своей задачей довольно быстро. Прошел год - и она уже другая. Подготовка выковала из мягкотелой потерянной девочки солдата, пускай и не идеального.
– Мы на войне.
– Подавшись вперед, Лисандр положил руки на крышку стола.
– Каждую минуту где-то гибнут наши товарищи. Илоты терпят издевательства. Их убивают ради забавы. Тебе все это известно, Лима.
– Да.
– И мы оба хотим, чтобы это прекратилось, - сказал олимпиец.
– Да.
– Какую ты готова заплатить цену за нашу победу?
Вопрос застал ее врасплох. О чем он? Она же и так готовится вместе со всеми и планирует стать рекрутом, чтобы продолжить обучение.
Лисандр не отрывает от нее холодного изучающего взгляда.
– Каким будет твой ответ?
– спросил он, шевеля лишь губами.
– Любую цену.
Олимпиец медленно кивнул.
– Тогда я буду говорить напрямик.
– Он хрустнул суставами пальцев. Звук получился неприятным и громким.
– Я хочу, чтобы ты стала одним из спящих агентов в Олимпии. И не когда-нибудь в будущем, а сейчас. Может быть, даже сегодня!