Он не отпустит
Шрифт:
И чтобы Слава простила меня, если это возможно. И даже если невозможно – пусть простит! Я на все готов ради этого.
– Тебе она тоже не нужна? – опустила Слава голову.
– Не говори так. Не смей даже думать о том, чтобы отдать ребенка. Она мне нужна. И ты мне нужна. Не по отдельности, а вместе!
Я, все же, не сдержался. Преодолел ее сопротивление, и прижал к себе. На пару секунд смог позволить себе уткнуться в ее мягкие волосы носом, вдохнуть ее запах, почувствовать мягкость и нежность тела…
– Что здесь происходит? – услышал я недовольный мужской голос, а затем и увидел высокого мужчину с серебристыми прядями в волосах.
– Папа, – начала Слава растерянно. – Это…
– Я Игнат, – подошел к мужчине, и протянул ему руку. – Антон Альбертович, могу я с вами поговорить?
– Поговорить? Ну входите в квартиру, Игнат. Поговорим. И вы объясните, что происходит, – недобро усмехнулся он, развернулся, и отошел от лифта в сторону коридора.
Глава 14
8 месяцев назад
– Арабеск… хорошо, спину ровнее. Михайлова, что с ногами? Арабеск, а не поза пьяного грузчика! – выкрикнула хореограф.
Аккомпаниатор невозмутимо играла на рояле, пока труппа занималась.
На удивление, вчера все прошло хорошо. Посиделки не удались – у Павла были дела, он дал мне номер менеджера, чтобы я договорилась по мебели, и мы перенесли дружескую встречу на сегодня.
После репетиции.
С утра Игнат отвез меня в театр, и я осталась. Рабочего графика пока что нет, но мне объективно необходимо вернуть форму.
– Булатова, арабеск. Выше, не сгибай колено! – Фаина Алексеевна подошла ко мне, и болезненно ткнула пальцем в бедро. – Взвешивание через неделю, кстати.
– Вес в норме, – задыхаясь ответила я, и продолжила работать.
– Вес – да, но рыхловата, – без обиняков заявила хореограф.
Согласна.
Напротив, в другом конце зала, тренируется Женя. И показательно меня игнорирует. Странно, что она решила работать с труппой, уверяла ведь, что время еще есть, и вдруг явилась и вчера, и сегодня.
Неужели мозги на место встали?
– Отлично, встаем в пятую позицию… – хлопнула в ладони Фаина Алексеевна.
Все исполнили, и продолжили тренироваться под довольно-таки едкие замечания. Я откровенно задыхалась. Все же, хоть я и занималась самостоятельно, но, как оказалось, себя я жалела. И делала все в полсилы. Теперь это заметно.
Я мокрая насквозь. Ноги дрожат, мышцы – кисель. Танцевать никогда не было легко, балет – это самый тяжелый спорт, и знали бы зрители, что происходит с прекрасным лебедем, убегающим со сцены за кулисы. Лебедь держится за бок, и пытается отдышаться. Утирает пот, пытаясь не размазать грим, и возвращается на сцену.
–
– Хорошо, – буркнула Женя.
Никогда она не умела принимать критику. Странно, что в хореографическом продержалась. Знала бы мама, какими эпитетами меня иногда награждала Нина Васильевна. При всех. Однако, мне это помогло – я из кожи готова была вылезти, чтобы она похвалила.
И добилась своего.
– На сегодня все! – отпустили нас, и я чуть не упала на пол от усталости.
Но собрала все оставшиеся силы, и поплелась в раздевалку.
– Ты где поселилась? Привет, – толкнула меня Женя.
– Мы разговариваем?
– Да ладно тебе, – скуксилась она. – Ну характер у меня такой, будто ты не знаешь.
– То есть, швырять мне в лицо расческами и выкидывать мои вещи – это милые проявления твоего характера?
Я стянула пуанты, и без жалости выбросила их – грязные, на один раз буквально.
– Ты ведь тоже не святая! – сузила Женя глаза. – Наврала мне. Так что мы квиты.
– Жень, я не врала, я просто не рискнула тебе говорить про смотр. Знала, что ты скандалить станешь. И… если ты извинишься, то я тоже извинюсь, но никак иначе, – устало произнесла я, снимая одежду. – Не готова извиняться? Тогда давай просто не замечать друг друга.
Я взяла полотенце, обула сланцы, и пошла к душевым.
Женька за мной – тоже в резиновых сланцах, только не в голубых, а в розовых.
– Извини, что вспылила. Я просто разозлилась дико. У меня в кармане роль была, – зашептала мне Женя на ухо. – А ты пришла и всё сместилось, и не у меня одной. Я в шоке была, если честно. Прости!
Я взглянула на нее. В глазах Жени сожаление.
Вздохнула, и кивнула:
– Прощаю. И ты извини, что не рассказала про смотр.
– Мир?
– Мир, – улыбнулась я.
– Ну слава Богу, – рассмеялась Женя. – Думала, из-за своего гадкого характера я лишилась подруги. Ну я и устала! А эта Фая – такая грымза, тебя жирной назвала!
– Она указала, что у меня мышцы – так себе. И она права, Жень, – я включила воду, и встала под душ. – Если я быстро не приду в форму, то не выдержу такой темп со своими мышцами.
– Мне разонравился «Спартак». Кто вообще его зимой ставит? Обычно «Щелкунчик», а тут «Спартак» – отозвалась Женя.
Я пожала плечами, и прибавила напор воды.
Одним камнем на душе меньше – не люблю ссориться с близкими.
Я вышла из душа, и поняла, что забыла фен. Вот дьявол!
– Сушись сначала ты, – Женя протянула свой. – А то простынешь еще.