Он не отпустит
Шрифт:
Губам.
Чтобы было жарко и стыдно.
Чтобы было хорошо и больно.
Чтобы были он и я. Мы.
– Идем, – Игнат потянул меня по улице, и ускорил шаг. – Не хватало еще, чтобы ты заболела.
– Мы к тебе?
– Ко мне.
– А почему не в кафе? – я с улыбкой кивнула на милое, уютное заведение.
Там, за стеклами в разводах дождя, сидят люди, и вдыхают идущий от кружек аромат кофе. Кто-то глинтвейн попивает. Чертовски заманчиво, но не заманчивее предложения Игната.
– Почему не в кафе? Потому что
– Очень удачно пошел дождь со снегом, да? И мы как раз рядом с твоей квартирой, – подколола я, сглаживая его резкость.
Мы вошли в арку, Игнат остановился. Плечи его немного опустились, расслабились.
– Я давлю, да?
– Я уже поняла, что ты не любишь, когда с тобой спорят.
– Останавливай меня, Слава, – нахмурился он. – Если хочешь, мы пойдем в кафе.
Я опустила глаза, и заметила, что в правой руке Игната зажата связка ключей. Без брелока… эх, а на моей связке ключей что только не навешано. Значок балерины; маленькая, вечно оцарапывающая меня Эйфелева башня; отобранный у папы еще в детстве значок футбольного клуба «Динамо», и еще Бог знает что.
– Поднимемся к тебе, – мягко сказала я, разжимая мужскую ладонь.
Сама достала ключи, и открыла калитку. А затем с улыбкой вернула связку.
Зачем спорить с ним по мелочам? Зачем останавливать?
– Дождь, и правда, пошел удачно, – опасно блеснул глазами Игнат.
– Удачно, но… сегодня ничего не будет.
– Посмотрим, – он притянул меня за талию.
И поцеловал.
Мы в темноте двора-колодца, звезд не видно, только капли дождя на мужских скулах, и в них отблески из чужих окон. Я хочу смотреть, но целоваться лучше с закрытыми глазами. Чувствовать его мягкие губы, настойчивый язык, наполнивший мой рот, захвативший меня в плен. И вкус, Боже, какой у него вкус!
Я бы так и стояла с Игнатом в этом пустынном, гулком дворе. Мне не холодно, я плотно вжата в мужское тело… мне жарко. От поцелуя, переставшего быть нежным, и от собственных мыслей. Я уже знаю, что такое близость, и подчинение мужской силе. И от знания этого, от картинок прошлой ночи ноги мои слабеют. Я бы упала, не держись я за Игната, не обнимай я его также безжалостно, как и он меня.
Может, черт с моими глупостями? Пусть он снова сделает меня своей, но… вдруг завтра повторится все то же, что было сегодня? Утро станет безрадостным, Игнат снова решит, что он не для меня, а я не для него?
– Мы посмотрим фильм, – взволнованно, чуть ли не заикаясь, выдала я.
Заставила себя отстраниться от Игната. Это было физически больно сделать, и холодно стало. Неуютно под этим дождем, смешанным со снегом.
– Посмотрим, – повторил Игнат, приподнял меня, и вошел в темный подъезд со мной на руках.
– Отпусти, ты чего?
– Темно. Не хочу, чтобы ты упала. Да и своя ноша не тянет, – усмехнулся Игнат, и поставил меня на ноги только у лифта.
Дурной какой. И офигенный.
Я старалась
Тот же лифт. Тот же мужчина. Тот же темный, обжигающий взгляд. Все, как вчера, за исключением того, что я уже знаю вкус его поцелуев. И губы мои покалывает, когда я смотрю на него.
– Фильм, Игнат. Мы будем смотреть фильм. И никаких «посмотрим», – хрипло произнесла я, когда он пропустил меня в свою квартиру.
– Думаю, я сумею тебя уговорить. Стоять. Я сам, – Игнат придержал меня, запретив двигаться.
Свет он не включил. Я стою спиной к нему, жар снова опаляет меня изнутри от его опасной близости. И прикосновения – невинные… почти. Его ладонь на моей, обтянутой кашемировым пальто, спине. Движется неторопливо, к поясу, за который тянет.
Медленно. И вот, пояс свисает с талии, а я продолжаю стоять, как заколдованная.
– Я сама, – прошептала я, но руки к застежкам не протянула.
– Нет. Могу ведь я поухаживать за своей девушкой. Раздевать тебя буду только я, – выдохнул Игнат мне в затылок.
Я едва сдержала стон.
Он не заставил меня повернуться к себе. И не обошел. Просто обнял со спины, и я, не выдержав, откинула голову на мужское плечо, позволяя Игнату вести в этом танце. Пальцы его пробежались по моей груди, я не должна бы ничего чувствовать, на мне слои одежды, но… я чувствую все. Каждое нажатие, каждое движение.
Он расстегнул пуговицу на моей груди, и спустился ниже, еще медленнее, чувственнее. Это уже пытка, сердце колотится, стучит в грудной клетке так, что руки дрожат от набата и манкости этой темноты, пропитанной возбуждением.
Игнат расстегнул пуговицу на талии, и провел ладонью к низу моего живота.
Это плохо закончится. Или хорошо…
Я с писком отскочила под хриплый мужской смешок, и быстро стянула с себя пальто. А Игнат, наконец, включил свет.
– Боишься? – довольно оскалился мужчина.
– Не дождешься. И… я серьезно, сегодня ничего не будет. Мне еще немного больно, – смутилась я под его взглядом, и протянула пальто. – Нужно подождать.
– Можем попробовать кое-что другое.
– Игнат, – рассмеялась я нервно, – ты только о сексе думаешь?
– О сексе с тобой, – он повесил нашу верхнюю одежду в шкаф, в один шаг наскочил на меня, и снова подхватил на руки. – Ты чертовски аппетитная, как можно не думать о том, как раздеть тебя?
– Пусти, дурной, – расхохоталась я, и засучила ладонями по его спине. – Игнат, ну хватит меня таскать!
– Притащил, – мир перевернулся, он усадил меня на диван, но не отпустил.
Отстранился на миг, рыкнул, сжал мои щеки пальцами, и впился жестким поцелуем в губы. Боже, ну что он творит? Я протестующе замычала в его губы, но оттолкнуть не смогла, впустила в рот его чуть шершавый, горячий язык, и несмело попробовала его.