Он невероятен!
Шрифт:
– Я уже сказала. Я соскучилась. Хочешь сказать, так невообразимо, когда мать скучает по ребёнку?
– Нет. Но тебя это не касается, насколько я знаю.
– Ты сама мать,- снова начала Лидия, ступая на зыбкую почву,- ты должна…
– Не смей об этом говорить!- прошипела Кэтрин, чувствуя, что всё внутри взвивается от лицемерия матери. – Никогда не смей говорить со мной о моём сыне! Кажется, ты благополучно избегала подобной темы до сих пор, почему бы не продолжить в том же духе?
– Потому что… возможно, я ошибалась?- негромко произнесла леди Тайлинг. И это прозвучало так, словно она сама не знала, был ли то вопрос или утверждение.
– Что?- переспросила Кэтрин внезапно севшим голосом. Её лицо
– Кэтрин, мы все можем порой делать вещи, которые со стороны не кажутся правильными, при этом желая только добра. Возможно, однажды ты сможешь меня понять.
– Я никогда тебя не пойму!- рявкнула Кэт, и тут же понизила голос, сознавая, что их может кто-то услышать. – Слышишь меня? Я. Никогда. Тебя. Не. Пойму. Потому что я – даже во имя спасения мира – не смогу заставить себя сломать жизнь своего ребенка! Потому что я мать. Ты вообще понимаешь, что это слово значит, мама?- с горечью поинтересовалась Кэтрин, наблюдая за реакцией Лидии. – Оно означает, что я убью любого, кто посмеет обидеть моего сына, что он всегда будет важнее для меня всего остального. Так что не говори мне – я прошу тебя!
– что ты делала что-то, дабы помочь мне. В то время, когда я осталась наедине с фактом, что мой ребенок будет незаконнорождённым и от нас с ним вскоре отвернется свет, ты стала первой, кто бросил в меня камень. Тебя не волновало, что я чувствую себя так, словно меня предали все, ты сослала меня с глаз долой, чтобы я не напоминала тебе своим видом о позоре. Ты ненавидела Себастьяна ещё до того, как раздался его первый крик. И ненавидела настолько сильно, что отобрала его в тот миг, когда я ещё даже не могла подняться с постели, чтобы хотя бы попытаться отстоять своё право быть с ним рядом. Поэтому не говори мне, что я когда-то тебя пойму. Я отказываюсь принимать причины, из-за которых ты превратила мою жизнь в ад! Ты зря приехала.
Просто поразительно! Кэтрин с силой захлопнула за собой двери, оставляя мать в одиночестве, и пошла прочь. Она ошибалась. Вот так вот просто, да? Сначала превратила её жизнь в сущий ад, прекрасно зная об этом, а теперь решила признать всё ошибкой?! Чёрта с два! С ней этот трюк не пройдет. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Как Лидия вообще посмела начать этот разговор? Как у неё только язык повернулся? Ни одна мать не может так поступить с собственным ребенком. Хотя, нет. Лидия смогла. Но она, по-видимому, исключение из правил.
Кэйт душила обида. Обида и ярость за то, что уже не могла изменить. Ей хотелось бы вернуть время вспять. Она желала, чтобы по возвращению в Лондон тогда со стороны матери была хоть какая-то поддержка. Потому что Кэйт чувствовала себя и без того растоптанной. Ей казалось, что жизнь рухнула в один миг. И больше не было ничего, на чтобы она могла положиться. Но в тот момент Лидия Тайлинг посчитала, что поддержка блудной дочери – это слишком непозволительная роскошь за её проступок.
Столь никчёмной и брошенной всеми Кэтрин не чувствовала себя никогда в жизни. Она до сих пор ненавидела то ощущение и всеми возможными силами старалась не допускать его повторения. Вот почему всё это время она боролась с Джейсоном не на жизнь, а на смерть. Вот почему было так тяжело сделать первый шаг к примирению. Она никогда больше не желала чувствовать себя как тогда. Больше никогда она не будет стоять перед человеком, которого любит, и ждать его решения как страшного суда в смертный час. Слишком болезненно предательство, слишком саморазрушительно. Нет. С неё хватит.
–
Мать Джейсона её просто поражала. После раздора и скандалов, что она принесла в их семью, Изабелла по-прежнему оставалась с ней учтивой и вежливой, как и в тот первый день, когда Рафаэль представил их друг другу. Неужели ей не хотелось высказать Кэтрин в лицо какая она дрянь? Что она разрушила жизнь её сыновей? Что останавливало эту сильную волевую женщину последовать примеру Джейсона и обвинить её во всех смертных грехах?
В этот момент Изабелла, словно прочитав мысли девушки, произнесла:
– Кэйт, у вас замечательный ребёнок. Мне кажется, такого ангела я ещё никогда не видела. И я не знаю, хватило ли смелости моему сыну сказать вам это, но… Спасибо. Спасибо за то, что благодаря вам в этом мире стало на одного Левиджа больше.
– Мне кажется, за подобное не благодарят,- сдавленным голосом еле слышно произнесла девушка.
– Чушь, моя дорогая. Ребёнок – самое ценное, что женщина когда-либо может подарить мужчине. И Джейсон это знает. Просто,- леди де Кристенс замялась, словно подыскивая слова, которые с точностью передали бы то, что она хотела выразить- ему нужно дать время. Наступать себе на горло Левиджы не любят,- она тепло улыбнулась, словно что-то вспоминая. – И они делают это только в тех случаях, когда знают, что это необходимо. Мой сын горд. Вам ли этого не знать? Вы оба молоды и слишком упрямы, чтобы пойти по самому простому пути и во всё разобраться. Но послушайте меня, Кэтрин, - я знаю, о чём говорю – кроме Себастьяна, вас связывает то, что вы оба упорно не желаете признавать. И именно это держит вас вместе. Не сын и не желание отомстить. Как бы Джейсон не любил своего ребёнка, он бы не женился на женщине безразличной ему. Я прекрасно понимала это, подталкивая вас к браку.
– Боюсь, что в нашем случае любовь к сыну пересилила его нелюбовь ко мне,- возразила Кэтрин, чем вызвала у свекрови ещё одну улыбку.
– Вы неправы, но поймете это со временем. Вот увидите. А теперь пойдёмте. Я хочу вам рассказать то, ради чего я собственно и приехала.
Дела оказались действительно плохи. Скандал, как и писала Лина, набрав обороты, не стал утихать. Общество смаковало детали того, как один из братьев был отвергнут, чтобы она – Кэтрин – имела возможность выйти замуж за другого – более богатого и именитого. Такое перекручивание фактов для Кэт стало подобно пощечине. Какая ирония. Всё это время, с презрением относясь к желанию матери продать её тому, кто более знатен, она, в итоге, в глазах общества оказалась очередной охотницей за титулом.
– То, что вы уехали лишь усложняет дело, как бы доказывая вашу вину,- говорила Изабелла. – Даже когда всё утихнет, рано или поздно свет узнает о Себастьяне. Им не нужно будет складывать два и два, чтобы поднялся новый скандал. Сливки общества не любят тех, кто не чтит их правила.
– Что ты предлагаешь? Вернуться?- уточнил Джейсон, пытливо смотря на мать. Та согласно кивнула, подтверждая правильность его догадки.
– Свет будет бессилен, если мы покажем, что нам наплевать,- подхватила Кэйт, улавливая мысль.
– Или же, если мы убедим всех, что это лишь шутка, которую вы трое считаете очень смешной,- добавила Изабелла. – В любом случае, сплетникам будет не к чему придраться, когда участники скандала, вопреки ожиданию публики, не вцепятся друг другу в горло из-за объекта их предполагаемой ссоры.
– То есть, по сути, мы должны разыграть спектакль.
– Рэйф на это согласится?- сухо поинтересовался Левидж, опираясь на спинку кресла, в котором сидела его жена.
– Выяснить отношения вы сможете и без посторонних глаз,- уклончиво ответила леди де Кристенс.