Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить
Шрифт:
— Дорогуша, выйди, подыши свежим воздухом, а мы поговорим.
Таня свирепо сверкнула на него глазами, но вышла без слов. Вслед она услышала откровения Максима своему другу:
— Обиделась. Ну, ничего, потом так сладко будет с ней мириться.
Она изо всей силы хлопнула дверцей.
Таня стояла уже минут пятнадцать, когда начал накрапывать дождь. Она изучила уже все соседние дома и заборы. На улице было тихо и пусто. За все время, пока она стояла, пробежал лишь похожий на цыганенка мальчуган лет пяти. Где-то далеко истошно лаяла собака. Вполне мирная деревенская жизнь. Но она слышала, что здесь можно достать наркотики, купить в любое время суток спирт. Постепенно этот район сокращался под напором строительства — с высокой трибуны народу было
Наконец из машины вышел пассажир, нырнул в калитку и скрылся во дворе дома. Таня немного постояла в надежде, что Максим проедет немного назад, чтобы забрать ее. Но, поняв, что этого не случится, она сама пошла к машине, осторожно переставляя ноги — по опавшим листьям приятно ходить, когда они сухие, но не в дождь. «Волга» завелась и поехала, но не назад, навстречу Тане, а вперед. Таня остановилась — она не могла понять, что делает Максим. Может он хочет развернуться? И только когда «Волга» скрылась вдалеке за поворотом, она осознала, что ее бросили, забыли. Таня не знала, что делать. У нее все клокотало в груди от злости. Но нужно было как-то выбираться отсюда. Она не имела представления, где находилась. Хорошо хоть помнила, что они где-то пересекали трамвайные пути, только бы найти их. Сколько раз они потом поворачивали по этим тесным кривым переулкам? Если просто идти по переулку, она, наверное, выйдет к рельсам, а там дойдет до остановки. Сумка с деньгами осталась в машине. Ладно, можно проехать зайцем, это не страшно, лишь бы выйти к трамваю. Ей показалось, что дождь усилился. Проезжей частью переулка была хорошо утрамбованная земля, которая начала немного раскисать. А вдоль домов широкой полосой в несколько метров росла трава, которая уже пожухла, но сейчас она пропиталась водой, и на ноги капал не только дождь, но и фонтан брызг с травы после каждого шага. Таня шла по кромке между дорогой и газоном, где земля была покрепче, а травка пореже, но брюки снизу быстро промокли и хлестали по ногам мокрой тряпкой. Ей было безумно жаль себя, дождь полил сильнее, она замерзла. Через дом, над скамеечкой у палисадника был надстроен широкий козырек, где можно было укрыться от дождя, но в этом районе задерживаться было страшно. Едва она дошла до поворота, где скрылся Максим, как услышала звук мотора. Из-за угла вынырнула до боли знакомая «Волга» и остановилась возле нее. Таня села на заднее сиденье. Максим начал разворачивать машину.
— Блин, Танька, я совсем забыл про тебя! Прости дурака. Мне таких новостей наговорили, что все из башки вылетело. Милая, не сердись, — начал оправдываться Максим.
Таня смотрела прямо перед собой, пытаясь сдержать слезы.
— Обиделась? — заискивающе спросил он, ловя в зеркале заднего обзора ее взгляд.
Таня отрицательно помотала головой. Она вытерла ладонями капли дождя с лица.
— Ты плачешь?
— Это дождь, — как можно равнодушней ответила Таня, но голос дрогнул, предательски выдавая слезы.
— Девочка моя, ну, обругай меня что ли. Я идиот, как можно было забыть про тебя!
— Ты ведь сделал это умышленно. Не притворяйся, — на этот раз ее голос не срывался.
— Танечка, ты о чем? Ты думаешь, я специально оставил тебя в незнакомом месте?
— Да, чтобы поиздеваться, а потом проявить благородство. Как тогда, когда мне нужно было в садик, — у нее опять зазвенели
— Клянусь богом, но я, действительно, забыл о тебе! Каюсь, виноват, но только в этом. Я ничего не планировал заранее, — он был убедителен, и Таня была склонна поверить ему.
— Мне от этого не легче.
— Испугалась?
Таня промолчала.
— Не дуйся, воробышек. Имей снисхождение к умственно отсталому идиоту. Смени гнев на милость. Ты сильно замерзла?
Она опять не ответила. Это был его обычный треп, разве могут такие люди чистосердечно раскаиваться?
— Танюшечка, что мне сделать, чтобы ты не дулась на меня? Ты только не злись. Ладно?
Так и не дождавшись ответа, Максим предложил:
— Все, я решил — больше не буду тебя брать с собой в эти поездки. Ты ведь хочешь этого?
Возможно, это было сказано не совсем искренне, просто он натешил свое самолюбие, и ему самому надоело возить ее с собой, она не собиралась отказываться.
— Конечно.
— Солнышко, я тебе обещаю, что это было в последний раз. Ты больше не сердишься?
Она пожала плечами, лишь бы он отстал от нее.
Дома, помогая ей снять, плащ, Максим случайно коснулся ее руки.
— Ну-ка, дай сюда лапки, — скомандовал он, после того как повесил плащ.
Он взял ее ладони в свои руки и констатировал:
— Ледяные. Совсем замерзла, бедняжка. Тебе нужно принять горячую ванну, а то простынешь.
И воодушевленный своей идеей сам пошел готовить ванну. Это была хорошая мысль, ей необходимо погреться и побыть одной.
— Все готово, иди, грейся, — вышел он из ванной. — А я пока сварю кофейку.
— Ты только дверь не закрывай, — крикнул он из кухни, — я тебе кофе принесу.
Чем это закончится, она подозревала, но дверь в ванную покорно оставила открытой. «Потом так сладко будет с ней мириться».
На этом он не остановился, через день принес ей коробочку духов «Climat».
Но общение с друзьями Максима, не всегда имело такой неприятный характер. Однажды, оно пришлось ей на пользу. Максим действительно перестал брать ее на свои «криминальные» встречи, у нее стало больше свободного времени. Как-то в конце октября она заехала в ЦУМ. На втором этаже в обувной отдел стояла огромная очередь — выкинули демисезонные сапоги. Зимние сапоги ей подарил отец, а в «деми» она ходила уже три года, пора было их сменить. Таня с сожалением посмотрела на очередь — в лучшем случае три часа, за это время товар закончится, даже ее, не самый ходовой, тридцать шестой размер. Таня не смогла даже подойти к прилавку, чтобы рассмотреть фасоны. Размеры и цены ей сказали потенциальные покупатели. Югославские. Таня пошла вдоль очереди назад, раздумывая становиться в хвост или забыть и поехать домой. И тут ее окликнули. Таня осмотрелась. И если бы Света не затормошила ее, не заговорила с ней громко, она прошла бы мимо, не узнав ее в красной вязаной шапочке, надвинутой на лоб.
— Таня, мы уже здесь стоим, — громко закричала Света. — Ну, что взяла деньги? Я же говорила, что ты успеешь сбегать, нам еще стоять около часа.
Таня недоуменно смотрела на нее: о чем она говорит, да еще так громко, а потом сообразила, что Света хочет поставить ее к себе в очередь, и постаралась поддержать игру:
— Ага, взяла.
Она встала перед Светой. Сзади кто-то возмутился, что эта девушка здесь не стояла, но Света возразила:
— Мы вместе занимали, она ходила домой за деньгами, — и шепнула Тане, — не обращай внимания.
Минут через сорок, когда они с коробками в руках вместе вышли из магазина, Света сказала:
— Двадцать восьмого у меня день рождения, придут все наши, родителей не будет. Ты не сможешь прийти ко мне пораньше, часа в три, помочь на кухне?
— Конечно, конечно. Только я не знаю, где ты живешь.
— В том же доме, что и Максим, тридцатая квартира. Договорились?
— Хорошо.
— Ну, пока, — и Светлана свернула за угол.
Конечно, договорились, но вся беда в том, что она не знала, где живет Максим. Как только Максим появился у нее, Таня спросила у него адрес Светланы.