Он сказал «нет»
Шрифт:
Граф рассмеялся, его смех был низким и необычайно выразительным.
– Как и большинство мужчин, я предпочитаю скачки и другие азартные игры.
– Но вы же бываете в театре и в опере? Я уверена, что человек с вашим положением в обществе получает во время сезона множество приглашений.
– Больше, чем я могу сосчитать. – Грэнби пожал плечами. – Но меня, кроме развлечений, интересует также и политика. Так что иногда приходится жертвовать развлечениями.
– Какая нелегкая жизнь у столичного аристократа, – усмехнулась Кэтрин. –
– Вы издеваетесь надо мной, мисс Хардвик?
– Возможно. Но, в таком случае, я издеваюсь над большинством аристократов. Мне кажется, они очень легкомысленные люди. К тому же ужасно высокомерные. А их успехи не имеют ничего общего с их талантами, но напрямую зависят от происхождения или выгодной женитьбы.
– Вы довольно критически настроены...
– Да, пожалуй. Но я полагаю, это самый разумный взгляд на вещи. Рассказать вам, как я отношусь к столь уважаемому в Англии институту брака? – Граф молча кивнул, и Кэтрин продолжала: – абсолютно уверена, что светский сезон в Лондоне – это не что иное, как узаконенный аукцион рабынь. Девушки, разодетые как куклы, танцуют и всячески демонстрируют свои достоинства, а мужчины и члены их семей оценивают «товар». Затем, если мужчина желает приобрести рабыню, следует предложение руки и сердца, и это означает, что девушку признают годной к произведению на свет наследников. Мой отец изучает родословную лошадей примерно таким же образом.
– Какое глубокое суждение для столь молодой леди, – заметил граф с улыбкой.
– Мое суждение правильное, и вы это прекрасно знаете, милорд. Ведь вам придется принять правила игры и со временем обзавестись женой, чтобы передать свой титул наследнику. Разве я ошибаюсь?
– Вы правы, мисс Хардвик. Хотя должен признаться, что я с большой неохотой принимаю эти правила игры. Увы, когда-нибудь мне все же придется подчиниться требованиям общества и найти жену.
– Подчиниться?.. Мужчины не подчиняются, они повелевают.
– Просто женщинам так кажется.
Граф подошел поближе, и Кэтрин почувствовала себя словно в ловушке. Разумеется, она могла бы сбежать, но ей казалось, что она не сможет сделать ни шага.
Грэнби же пристально взглянул на нее:
– Может, мне попросить у вас прощения за то, что я родился сыном графа? Если я забуду о моем титуле и положении в обществе, смогут ли эти чудесные глаза взглянуть на меня по-другому, увидеть истинного Грэнби?
– О, я и так прекрасно вижу вас, милорд, – пробормотала Кэтрин, чувствуя, что ей уже не вырваться из ловушки.
Граф еще на шаг приблизился к ней. Теперь он был совсем рядом.
– И каким же вы меня видите, мисс Хардвик?
Она заглянула в его глаза и затаила дыхание; казалось, эти глаза смотрели прямо ей в душу. «Неужели он сейчас снова меня поцелует?» – промелькнуло у Кэтрин.
Кэтрин судорожно сглотнула. Она чувствовала, что граф вот-вот ее поцелует, но хотела ли она этого? Разумеется, ей следовало бы поставить
Увы, как ни стыдно было это признать, она действительно хотела, чтобы Грэнби поцеловал ее. И хотела, чтобы он обнял ее, прижал к себе – хотела вновь пережить сладостные мгновения, которые невозможно выразить словами.
Тут Грэнби вдруг чуть отступил и окинул взглядом фигуру девушки. Кэтрин была довольно высокой, но все же значительно ниже его. Грудь ее мерно поднималась и опускалась при каждом вздохе – эти изящные холмики, казалось, ждали его прикосновений. И он непременно к ним прикоснется.
Но не сейчас.
Грэнби поднял глаза, и их взгляды встретились. Он видел, что Кэтрин ждет поцелуя, и чувствовал, что действительно хочет поцеловать ее. О Боже, он и впрямь этого хотел! Но не сегодня, ведь сегодня он намеревался проучить ее.
А Кэтрин... Да, конечно же, она ждала. Ждала с нетерпением. Зрачки ее расширились, и она вся сгорала от обуревавших ее чувств.
«Что ж, пусть небольшая, но победа», – мысленно усмехнулся Грэнби. Он представил, как приятно было бы удовлетворить желание Кэтрин, и решил, что непременно это сделает. Но только не сейчас. Сейчас он должен был наказать ее.
– А хотите знать, что вижу я? – улыбнулся он.
– Что?
Кэтрин вдруг почувствовала, что дрожит. О Господи, где же ее самообладание? Она попыталась унять дрожь. И тотчас же поняла, что вот-вот положит ладони на плечи Грэнби. Ей пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не сделать этого. «Но что же происходит?» – думала она, по-прежнему глядя в глаза графа.
Сердце Кэтрин гулко колотилось в груди, и ей казалось, что она слышит его биение. Собравшись с духом, она проговорила:
– Так что же вы видите, милорд?
– Я вижу привлекательную молодую леди, которая, без сомнения, испорчена снисходительным отношением отца. И эта леди, совершенно не задумываясь, бросает вызов мужчинам при каждом удобном случае. К сожалению, она настолько глупа, что не понимает: мужчина, если очень захочет, поступит так, как сочтет нужным.
Кэтрин почувствовала, как ожидание превращается в страх. Конечно же, Грэнби шутил, вернее, издевался над ней. Накануне вечером она вела себя грубо, и теперь его уязвленная мужская гордость требовала отмщения.
Тут граф протянул руку и прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке. «Когда же он успел снять перчатки?» – промелькнуло у Кэтрин. Его прикосновение было теплым... и необыкновенно приятным.
Затем он провел кончиками пальцев по ее губам – сначала по нижней, потом по верхней. Кэтрин понимала, что ей следует положить этому конец, но она не в силах была пошевелиться.
О, это были совершенно необыкновенные прикосновения. Чувственные, нежные, волшебные.
Внезапно он отступил на несколько шагов, и волшебство исчезло.