Он все еще двигает камни
Шрифт:
А мальчик отвечал:
— Папа, я не вижу тебя.
— Я знаю, — снова кричал отец, — зато я тебя вижу.
Отец мог видеть то, что не мог видеть сын.
Подобный пример веры был найден в одной из надписей на стене в бывшем
концлагере. Какой-то узник выцарапал:
Я верю в солнце, хотя оно здесь не сияет.
Я верю в любовь, хотя давно ее не видел.
Я верю в Бога, хотя Он не говорит со мной.
Я пытался вообразить, как он высекал на камне эти слова.
голодом и издевательствами тело, вот рука сжимает осколок стекла или обломок
80
кирпича, которым он выводит буквы. Я представляю, как он пытается что-то
разглядеть в непроглядной тьме камеры. Как же он смог увидеть какой-то свет
среди царящего вокруг ужаса?
Ответ только один: он видел невидимое.
Апостол Павел писал: «Мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо
видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:18).
Иисус побуждает Иаира видеть невидимое. Сделать свой выбор. Жить фактами
или верой в Бога. Когда трагедия случается в нашей жизни, подобный выбор
приходится делать и нам. Мы можем видеть либо боль, либо Целителя.
Мы выбираем.
Иаир свой выбор сделал. Он предпочел Иисуса и веру. И вера в Иисуса спасла
его дочь.
В доме начальника синагоги уже собрались плакальщицы. Иисуса передернуло
от их причитаний. Его раздражают их вопли об умершей: «Что смущаетесь и
плачете? девица не умерла, но спит» (Мк. 5:39).
Это не риторика. Это очень честное утверждение. С его точки зрения девочка
действительно не умерла, просто уснула. Бог знает, что смерть не является чем-то
постоянным и непреодолимым. Это просто необходимый шаг на пути из этого мира
в следующий. Не конец, а начало.
В детстве у меня было две страсти — поиграть и поесть. Казалось, лето
специально создано для того, чтобы сначала можно было оторваться на
бейсбольной площадке, а потом усесться за стол на маминой кухне. Но у мамы было
одно правило. Грязные потные бейсболисты не имели права есть за ее столом.
Первое, что она говорила, когда видела меня в такие моменты: «Если хочешь есть, иди помойся и переоденься !»
Я не знаю мальчиков, которые любили бы мыться и переодеваться, но я ни разу
не ответил маме: «Ну нет, лучше уж я буду вонять!» В моей детской экономике
ванная и чистая рубашка казались незначительной ценой за вкусный обед.
Так же и Бог считает, что смерть — лишь малая плата за право сидеть за Его
столом. «Ибо плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не
наследует нетления… Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и
смертному сему облечься в бессмертие (1
Бог даже более настойчив в этом, чем моя мама. Чтобы сесть за Его стол, тоже
нужно переодеться. А чтобы наше тело превратилось в новое, необходимо умереть.
Поэтому, с Его точки зрения, смерть существует не для того, чтобы нас пугать, а
чтобы позволить нам оказаться на Небесах.
Поэтому, когда Он видит скорбящих и плачущих о чьей-то смерти, Он
вопрошает: «Что смущаетесь и плачете?» (Мк. 5:39).
Мы в смерти видим трагедию. Иисус в смерти видит освобождение.
Но людям такое слишком трудно понять. «И смеялись над Ним» (Мк. 5:40). (В
следующий раз, когда будут смеяться над тобой, вспомни: над Ним тоже смеялись.) Теперь смотри внимательно. Трудно даже поверить в то, что сделал Иисус. Он
выгнал всех этих плакальщиц. Вот что написано: «Но Он, выслав всех…» (Мк. 5:40).
Он не попросил их удалиться. Он их «выслал». Схватил за шиворот и отправил
подальше. Реакция Иисуса была крайне решительной и радикальной. В оригинале
81
здесь употребляется то же самое слово, что и в истории с изгнанием из храма
торговцев. И тот же самый глагол используется тридцать восемь раз в других
местах Библии для описания изгнания Иисусом бесов.
Почему? Откуда такая ярость? Откуда такая нетерпимость?
Я думаю, мы сможем найти ответ, если снова вернемся в нашу гостиную.
Дженна и Андреа успешно совершили свои путешествия с закрытыми глазами, я же
решился на дьявольский обман. В последний раз, когда Дженна шла с закрытыми
глазами, я устроился за ее спиной и стал нашептывать на ухо: «Не слушай ее. Слушай
меня. Я о тебе позабочусь».
Дженна остановилась. Оценила ситуацию. И сделала свой выбор. «Папа, замолчи», — хихикнула она и повиновалась голосу Андреа. Но я уже разошелся.
Схватил крышку с кастрюли, подставил к ее уху и ударил ложкой. Испугавшись
грохота, она вздрогнула и остановилась. Андреа же увидела, что ее пилигрим в
страхе, и тогда сделала нечто очень важное. Побежала через всю комнату, протянула сестре руки и сообщила: «Не бойся. Я здесь».
Она не позволила постороннему шуму сбить Дженну с истинного пути.
Вот и Бог не позволит никакому шуму увлечь тебя прочь от Его водительства.
Он только тем и занят, что отгоняет от тебя критиканов и заглушает голоса, желающие удержать тебя.
Что-то из этой Его работы ты видел. Но большую часть — нет. Только придя
домой, ты узнаешь, как много раз Он уберегал тебя от голосов соблазна. Только в