Он звал волков
Шрифт:
– Почему вас вообще понесло разговаривать с этой проклятой старухой?
Кайса почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Просто мимо шли.
– Мимо шли? Хороша отговорка! Что еще она успела вам рассказать?
– Больше ничего, – быстро сказал Эсбен.
– Только это, – кивнула Кайса.
София рухнула в кресло и сделала глубокий вдох. Она терпеть не могла всех этих фантазий, всей этой небывальщины. Ей и в голову не могло прийти, что взрослый человек может верить в подобное, а еще хуже – рассказывать такое детям. София потерла лицо ладонями, потом
– Чтобы больше я вас у дома Эмилии не видела.
– А ты и не видела… – негромко сказал Эсбен, но тут же стушевался, перехватив сердитый взгляд Софии. – Ладно.
– Ладно?
– Мы больше туда не пойдем.
– Еще не хватало, чтобы мои племянники слушали всякую ерунду! Вот будут вам кошмары по ночам сниться – ко мне не прибегайте.
София поднялась с кресла и принялась яростно взбивать подушки на кровати. «Им просто не хватает занятий. Здесь скучно. Раттвик – не Стокгольм. Ничего удивительного, что они бродят, где попало…», – думала она. Дети сидели молча. Поначалу они были уверены, что не сделали ничего ужасного, но с каждой секундой все больше верили в обратное. София смягчилась.
– Хорошо, – сказала она. – Хорошо. Мы друг друга поняли, правда? Вам здесь скучно? Если хотите, мы можем сходить к озеру.
Кайса покачала головой.
– Нет. Нам нескучно. Просто мы не подумали, что делаем что-то плохое.
– Вы и не сделали, Кайса. Просто я переживаю за вас. Беспокоюсь о том, чтобы вы не попали в беду, не угодили в дурную компанию. Я хочу, чтобы вы были в безопасности.
София присела на постель между детьми и обняла их. Кайса прижалась щекой к ее плечу. Они просидели так несколько минут. В тесноте и полном молчании.
– Я сказала, что в лесу нет ничего страшного. Это не так, – серьезно сказала София. – Я имела в виду, что там нет ничего… странного, но в глубине живут дикие звери. В лесу можно заблудиться и пропасть. Я не хочу, чтобы вы гуляли там одни. Это понятно?
– Понятно, – эхом отозвались дети.
Они решили сыграть в прятки.
Неподалеку от леса была небольшая рощица, куда Эсбену и Кайсе ходить не возбранялось, поэтому в следующие выходные они вместе с Клеменсом направились именно туда. День выдался пасмурным и холодным. Серые тучи клубились над самыми верхушками деревьев, каждые полчаса шел снег.
– Догоняйте! – прокричал Эсбен, блуждая меж деревьев. Его ноги утопали в снегу, бег давался с трудом, но он все равно рвался вперед.
Клеменс нагнал его первым, следом – Кайса. Втроем они кубарем покатились по снегу, смеясь и награждая друг друга слабыми тычками. Снег набивался им под одежду, делая ее мокрой и тяжелой, но никто из детей не обращал на это ни малейшего внимания.
– В прятки! В прятки! – заладил Клеменс, поднявшись на четвереньки.
– Кто водит?
– Чур не я! – быстро отозвался Эсбен.
– И не я! – подхватил Клеменс.
Кайса хотела было сказать, что это нечестно. Правильным было бы рассчитаться, но
– Считаю до двадцати.
– Не подсматривай, – предупредил ее Эсбен.
Кайса цокнула языком, зажмурилась и для верности закрыла глаза руками. Эсбен поспешил спрятаться за большим сугробом. Он быстро опустился на корточки, весь съежился и замер. Клеменс решил забраться повыше. Он осмотрелся и приметил дерево с крепкими, на его взгляд, ветвями. Клеменс поправил шапку, привстал на носочки, дотянулся до нижней ветки и обхватил ее ладонью, ствол дерева обнял второй рукой и обхватил ногами. Обычно он неплохо лазил по деревьям, воображая себя пиратом, которому нужно было забраться на мачту.
– Три тысячи чертей! Свистать всех наверх! – яростно прошептал Клеменс и подтянулся на руках, забираясь на ветвь.
Он карабкался все выше и выше и уже приметил место, где можно будет притаиться, когда с верхней ветки на него спустилось что-то черное и большое. От неожиданности Клеменс разжал руки, сорвался и полетел вниз.
– Клеменс! – закричал Эсбен и ринулся к другу. – Кайса, он упал! Иди сюда!
Вдвоем они окружили Клеменса. Он лежал на спине, тяжело дышал и смотрел в небо широко распахнутыми глазами. Из груди его вырывались хрипы.
– Ты в порядке?
– Что случилось?
Клеменс немного приподнялся на локтях и почти лихорадочно закрутил головой, пытаясь понять, что так напугало его. На ветви ближайшего дерева сидел большой ворон с блестящими черными перьями.
– Он меня напугал, – с какой-то обидой в голосе сказал Клеменс и кивнул на птицу.
– Повезло, что в сугроб упал, – заметил Эсбен. – Встать можешь?
Клеменс попытался пошевелить ногами, но тут же вскрикнул от внезапной боли в правой лодыжке.
– Не знаю. Нет.
– Что болит? – обеспокоенно спросила Кайса.
Клеменс присел и дотянулся до больной ноги. Осторожно ощупал ее пальцами сквозь плотную ткань штанов.
– Здесь.
Эсбен и Кайса помогли ему подняться.
– Опирайся о нас. Вот так. Мы отведем тебя домой, – говорила Кайса, придерживая друга за талию.
– Не торопись только, – добавил Эсбен. – Осторожно.
– Спасибо, ребята, – тихо сказал Клеменс. – Мне повезло, что вы были рядом.
Они медленно двигались по заснеженной тропе. На несколько минут из-за туч выглянуло яркое солнце.
Клеменс вдруг подумал, что мог оказаться в роще совершенно один. Лежал бы и лежал на снегу до самой темноты в полном одиночестве. Никто бы не пришел ему на помощь. Но теперь у него есть Эсбен и Кайса. Они его не бросят. Сердце Клеменса вдруг наполнилось теплотой и безграничной благодарностью. Он улыбнулся, несмотря на боль в опухающей ноге.
Улла убрала коробку молока в холодильник и присела на краешек стула. Йорген мыл посуду после ужина. В кухне горел приглушенный свет, пахло грибами, семгой и апельсиновым соусом. За окнами давно стемнело, тишина в доме прерывалась лишь шумом воды в раковине.