Он. Она. Другая

Султан Лия

– Я буду рожать, - решительно заявляю, выпрямив спину.

– Это твое дело, - тетя села напротив и с тревогой взирала на свою племянницу-размазню.
– В этом ты в маму. Она тоже так сказала, когда узнала, что беременна тобой. После того, как папаша твой разбил ей сердце.

– Теть, - вздыхаю я.

– Такой же кстати, как и твой Таир. Только разница в том, что он был свободен и они с мамой встречались. А вот родители решили женить его на своей. И он их послушался и бросил Светку. Вот и вся любовь. Я ей говорила: “Он

должен знать, хотя бы материально помочь”. А она: “Нет, у него законная семья. Я туда лезть не буду”. И твоя мама не лезла. Она не встала между ним и его женой. Даже несмотря на то, что он свою жену не любил, когда женился.

– Зачем ты мне опять это рассказываешь?
– нетерпеливо взмахиваю руками.

– Затем, что в твоем случае, похоже, зов крови сработал. Ты же наполовину уйгурка. Все говорили: какая красивая девочка-метиска! А Света отвечала: “Главное, чтоб была счастливой”. Она хотела для тебя другой судьбы. Чтобы ты замуж вышла за нормального парня, и бог с ним какой национальности. Хоть африканец. А ты! Ты хоть понимаешь, что таких, как ты, у нас называют “токалками”.

– Нет!
– срываюсь.
– Ты хочешь, чтобы я почувствовала себя стервой-разлучницей? Но разве можно разбивать то, чего не существует!

– На бумаге все существует! Он официально чужой муж, как ты не понимаешь? Ты же умная! С высшим образованием! Я хочу, чтобы ты посмотрела правде в глаза, - успокоившись, попросила она.
– Мужчины, тем более восточные, чаще всего не уходят от жен до последнего, если только сама жена не узнает об измене. Тогда она либо выгоняет, либо как последняя дура прощает.

– Он обещал с ней поговорить. Я ему верю. Он поговорит!

– О Господи!
– Виктория хватается за голову.
– Дурочка!

Телефон на столе издает короткий сигнал. Включаю его и читаю сообщение в мессенджере. Ахаю, прикрыв рот ладонью.

– Что?
– хмурит брови тетя.

– Таир…он написал, что не придет. Родители его жены погибли в автокатастрофе.

Тетя встает из-за стола, подходит ко мне и обнимает. Мне нужна хоть какая-то опора, поэтому я держу ее за руку и плачу навзрыд.

– Ты же понимаешь, что он теперь точно не бросит жену?
– встревоженно спрашивает Вика.

Понимаю. Потому и плачу.

Глава 4. Побудь со мной, пожалуйста

Сабина

Всю дорогу до больницы мы с Таиром молчим. Мелкую дрожь не унять, я хочу уснуть и проснуться в другой реальности, где не было никакой аварии. Словно муж везет меня домой к маме, папе и сестре. Беззвучно шевелю губами, читая молитву, которую помню с детства. Цепляюсь за нее, как за спасительную соломинку.

Выходим из машины на парковке и муж впервые за долгое время берет меня под руку

и ведет в приемное отделение. Ноги ватные, не слушаются, а я злюсь на себя еще больше. Также, как и боюсь.

Оставив меня в стороне, Таир подходит к регистратуре и спрашивает у девушки об аварии. Она бросает на меня короткий, сочувствующий взгляд и просит подождать. Остальное не слышу, словно оглохла. Хорошо, что Таир сегодня не уехал, как это часто бывает. Без него я бы не выдержала. Он хладнокровный и разумный, с ним как за каменной стеной.

– Что сказали?
– трясясь от нетерпения, спрашиваю его.

Таир неожиданно берет меня за руку, прижимает ее к своей груди и отвечает:

– Сабина, что бы не случилось, ты должна быть сильной. Я рядом.

– Ты…что-то знаешь?
– глаза вмиг наполняются слезами, потому что до меня доходит смысл его слов и интонации.
– Кто?

Он тяжело вздыхает и шепчет:

– Папа. Он погиб на месте.

– Нет! Нет!
– прижав ладонь к губам, начинаю кричать и плакать, а Таир обнимает меня и крепко прижимает к себе.
– Дада! Дада! Таир, может они ошиблись? Скажи, что они ошиблись.

Но он только целует меня в макушку и повторят: “я рядом”.

– А мама?
– с надеждой поднимаю на него воспаленные глаза.

– На операции.

Крохотная надежда теплится во мне. Я не могу их потерять. Остается лишь молить Аллаха о спасении.

Таир усаживает меня на скамью у стены, садится рядом и приобнимает меня. Кладу голову на его плечо и трясусь от новой волны рыданий. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем к нам выходит хирург.

– Родственники Мавлюды Кибировой?
– спрашивает он, окинув взглядом зал приемного отделения.

– Мы, - Таир помогает мне встать, а доктор подходит ближе.

– Это моя мама, - с надеждой говорю я.

– Мне очень жаль, - звучит приговор.
– Травмы очень тяжелые. Остановка сердца на операционном столе.

Упасть не дает муж, подхватив меня и обняв. В ушах эхом отдаются слова хирурга: “остановка сердца, остановка сердца, остановка…” Мое собственное сейчас обливается кровью, потому что я не смогу без них.

– Таир, что сказал врач? Это же неправда, да? Мама жива?
– я все еще лелею призрачную надежду, потому что не хочу верить в смерть родителей.

Но Таир сжимает мои плечи, целует в висок и тихо произносит.

– Нет, Сабина. Их больше нет.

– Нет, мама! Мама!
– я кричу, вцепившись ногтями в его руку.
– Мамочка. Пустите меня к моей мамочке! Мааам!

– Все, все, Сабина! Все!
– он так сильно обнимает меня, что мне не хватает воздуха. Кажется, я тоже умираю.

– Что с девушкой? Они ехали с дочерью – Ирадой, - не выпуская меня из рук, спрашивает муж у врача.

– В реанимации после операции. Состояние средней степени тяжести, - сообщает тот.