Он. Перерождение
Шрифт:
Нелегко пришлось армии, которая перешла в режим полной готовности. Снайпера были готовы в любой минут выпустить сотни пуль в сердца этого Безумца. Пехота готова была поддержать еще большим количеством свинца. Их хорошо подготовили, внушили, что все это было просто фокусом. Перевели истину в слух. Но уж очень сильно он поселился в их сердцах. События минутной давности лишь усилили все это. Внутренний город просил, кричал, требовал бросить оружие и убежать отсюда, но долг заставлял остаться, жертвуя собой во благо государства.
Президента сразу же облепили журналисты, прося ответить на вопросы. Он был не против. Это входило в его обязанности, да и нравилось ему. Приятно, когда твой собеседник тебя
Он не спешил, давая возможность президенту насладиться последними мгновениями власти. Так или иначе, время еще не настало.
Он внимательно рассматривал Трэви с компанией. Молодые люди отвлеклись на Диму, пытаясь вытянуть его из царства Морфея. Виктор же пристально смотрел на Него, будто бы, пытаясь силой мысли отговорить своего спасителя от задуманного.
Он пытался понять, что задумала эта троица. Что-то подсказывала, что костюмы — это не единственный сюрприз, который они подготовили. Боялся ли Он этого? Нет, это все голишь дети, чьи возможности несравнимо мало в сравнении с его. Но не полное владение ситуацией огорчала. Он опасался, что ребята могли выдумать что-то опасное, что-то, что могло помешать его планам.
Тем временем президент, ответив на все вопросы направился не к Нему, а к своим соратникам. Толпа приняла его с ликованием, их руки так и тянулись к своему лидеру, в надежде прикоснуться к Богу.
Немного пообщавшись с ними, президент перешел к своим защитникам. Он пожал им руку, поблагодарил за службу и толкнул небольшую речь о долге и важности их работы.
Наконец, вводная часть была закончена и президент, вместе со своими телохранителями двинулся к Нему. Не решившись подойти поближе, он занял почтительное расстояние, как раз достаточное для ведения переговоров.
— Все-таки вы пришли, хоть и окружили себя людьми. — сказал Он. — Это похвально. Присядем?
Фортепиано исчезла, давая место двум стульям. Один в один похожие на те, что стоят в кабинете президента. Мужчины сели.
— Мне нечего бояться. — начал президент. — Моя совесть чиста, все мои действия продиктованы заботой о гражданах.
— Давайте тогда попытаемся провести небольшое следствие. Ведь, может, Я оказался не прав и те данные, что предоставили мне ошибочны. Начнем с ваших последних выборов. Вы победили, набрав 99 % процентов голосов. В других условиях, Я бы похвалил вас за это. Такая единогласная поддержка народа впечатляет. Но взгляните в бок. Это лишь малая толика недовольных вами. Я видел кадры с шествий. Это толпа была бесконечна. Как минимум, процентов 25 населения принимало тогда участия, как вы их обозвали, в беспорядках. Математический парадокс.
— Те фотографии — это наглая подтасовка. Бесчестное использование современных технологий. Их исказили, дорисовав людей. Вы правы, там был не один процент. Я общался с некоторыми из них и оказалось, эти люди голосовали за меня. Они просто поддались сладким обещаниям бунтарей, контролируемых иностранными государствами. Этих людей обманули, но мы раскрыли их глаза.
— А ведь эти кадры сделал Я сам. Признаюсь, могу многое, но Фотошопом не владею. Эти фотографии подлинные, который отображают истинный размах протестов. А ведь вышли то не все, много кто поддерживал ваше отстранение из дому. И что же у вас тогда, такие не идейные избиратели, которые готовы в одночасье перейти на другую сторону, услышав пару ласковых слов. Я не пойму только одного: зачем так сильно врать. Ну напишите себе 50 процентов — этого достаточно для победы. И в эту цифру можно поверить. В стране много пожилых людей, привыкших к стабильности, и не желающих ничего менять. Людей, которые пережили уже несколько революций и знают о их последствиях. Ничего подобного бы и не произошло. Но вам было важно нарисовать себе цифру побольше. Возможно, чтобы
— Это неправда. Выборы были честные и открытые. Я даже пригласил международных наблюдателей.
— Которые покинули страну, сообщая о многочисленных нарушениях.
— А вы помните, когда они стали писать об этом? Когда начались публиковаться промежуточные данные, когда я с огромным отрывов лидировал от удобного для них кандидата. Все было нормально. А потом резко стали появляться нарушения там, где их не было.
— Но есть же видео, аудиозаписи, где ясно видно, как кидают стопки бюллетеней в урны для голосования, как в бланке фамилию кандидата, победившего в данном районе, меняют на вашу. Но вы опять скажите, что это все фейки. Хорошо, тогда перейдем ко второму моменту. Люди мирно вышли на улицы, разъяренные тем, что их выборы украли. Чем вы на это ответили? Пулями да побоями.
— Вы говорите о мирном протесте? Очень смешно. Ваш любимый интернет пестрит видео, где готовятся самодельные коктейли Молотова, устанавливаются баррикады. Где люди с ножами, арматурой, досками и прочими подручными вещами идут в бой с милицией. Может, Вы не знали, что нападение на сотрудника при исполнении — это статья? Дай слабину, и они пошли бы грабить магазины, насиловать женщин, убивать мирных граждан? Так, где я был не прав? Моя вина в том, что я приказал остановить нарушителей?
— Нет. Всегда есть люди, чьи идеалы не столь чисты. Люди, которые восприняли ваше предательство, как шаг к активным действиям. Но далеко не все вели эти активные действия. Многие просто взяли первое, попавшееся под руку, для самозащиты, зная, что вы готовы кровью усидеть на троне. Давайте отбросим эту группу людей, ведь их было то не так уж и много. Все опять задокументировано, как ваши люди, вбегают в толпу молодых девушек, державших белые розы и выкрикивающие речовки? Не в вашем ли законе говорится о свободе слова, и праве на свободное волеизъявление?
— А также в законе прописано о запрете собираться группой более 4-ех человек.
— Как тогда быть? Ваши законы противоречат друг другу.
— Некоторые вещи сложно сбалансировать. Иногда образовываются дыры. Я знаю, о каком видео вы говорите, но, не смотрели ли Вы официальное видео об этих особах. Если нет, то скажу вам, что они признались в том, что им заплатили круглую сумму за это. Они просто отрабатывали деньги, а не изъявляли свою волю.
— Если не считать, что этих женщин избили. И я лично видел, в каком ужасном состоянии они находились, то другого и не ждал. Не все же могут героически сдержать пытки. Наступает момент, когда готов пойти на все, чтобы это прекратить.
— Это лишь ваши предположения. У нас есть задокументированное чистосердечное признание. Что еще нужно для вынесения приговора?
— Нужны честные признания, а не выбитые из людей силой. Ваши слова, президент, звучат очень убедительно, если не знать всей правды. Но поверьте мне, я бы никогда не пришел к вам и не устроил такое представление, если бы не был стопроцентно уверен в своей правоте. Ваша вторая вина. Третий момент, который тесно связан со вторым. Вы с остервенением стали отлавливать людей, принимавших участие в протесте и хоть раз засветившиеся на фотографиях. Кто-то отделывался штрафами, кто-то реальными тюремными сроками. Но у них всех вы ломали судьбы. Люди, осужденные по политическим статьям, не могли найти работу. Им приходилось подрабатывать нелегально, там, где не требовались документы. Грузчики и прочее. Тяжелая работа, оцененная копейками. К чему это? Желание подавить народ окончательно, чтобы впредь и не думали колыхаться?