Она была актрисою

Авророва Александра

— Да нет, по-моему. Ну, не помню я! Я ж не думала, что все это будет важно. Я пьяная была.

— Да, но Тамара Петровна может не догадываться, что ты не помнишь. Предположим, она ходила в подсобку и, выходя, наткнулась на тебя. Она полагала, что ты выдашь ее следствию, а ты не выдала. Она решает, что ты вполне одобряешь совершенное ею убийство и вы практически соучастники. Вот она и ведет себя с тобой, как с соучастницей, а не как с руководителем. Но ты-то ни о каком соучастии не догадываешься, поэтому ее поведение тебя раздражает. Логично?

— Ты,

кажется, обещала не делать из моих слов никаких плохих выводов, — укоризненно ответила Вика.

— Ничего я такого не обещала! Как я могу не делать выводов, если они напрашиваются сами? Ладно, не хочешь, чтобы убила она, предлагаю другой вариант. Она, как и ты, видела, что Кирилл поругался с Преображенским и в гневе побежал в подсобку. Как и ты, она решила его не выдавать, потому что убийство Преображенского представляется ей не преступлением, а делом благим и правым. Вот эта ваша общая тайна и создает у нее ощущение сопричастности.

— Я вовсе не считаю убийство Преображенского делом благим и правым!

— Тогда почему скрываешь от Талызина то, что знаешь про Кирилла?

— А потому, что не хочу создавать неприятности ни в чем не повинному человеку. А, кстати! Ты ведь тоже скрываешь, разве нет?

— Но я же его не видела.

— Все равно, зато ты знаешь от меня.

— Ты права, — не без удивления кивнула Марина. — Я действую из тех же соображений — не хочу неприятностей ни в чем не повинному человеку. Только этот человек — ты, и я твердо знаю, что ты ни в чем не повинна.

— А я твердо знаю, что ни в чем не повинен Кирилл. И Тамара Петровна тоже!

И остальные. И вообще, это было не убийство, а несчастный случай!

— Следователь считает иначе.

— А надоел мне этот чертов следователь! Тоже, как ты, выдумывает всякую гадость. Ну, тебе еще позволено, ты автор, но он-то — серьезный человек, милиционер! Сил моих с вами больше нет!

И, раздраженная, Вика отправилась спать. Однако спалось ей плохо, поскольку терзали дурацкие мысли, внушенные вредной подругой. В словах о том, что поведение Кирилла довольно загадочно, имелся определенный смысл. Впрочем, скорее всего, тут было какое-нибудь самое невинное объяснение. Вот бы додуматься до него самой и выложить результат Маринке, то-то она бы поразилась, а, может быть, даже восхитилась! Неожиданно Виктория Павловна сообразила, каким образом этого проще всего добиться. Окрыленная удачной идеей, она, наконец, спокойно заснула.

Назавтра вечером Вика направилась к Кириллу домой. Она никогда там не бывала, однако адрес знала. Ну, действительно, как естественнее всего поступить, если тебе надо выяснить что-то о человеке? Взять да у него спросить, правда? Впрочем, Вика догадывалась, что Марина по своей привычке усложнять элементарные вещи вряд ли одобрила бы такой подход. Значит, незачем ставить ее в известность заранее, надо сперва сделать, а потом уже рассказать.

— Кто там? — весело осведомился женский голос.

— Виктория Павловна.

Я руковожу театральной студией, куда ходит Кирилл. Он дома?

Загромыхали замки и цепочки, и через некоторое время дверь отворилась. За ней стояла женщина лет сорока с небольшим — очевидно, сестра жены. Наметанным глазом Вика определила, что у нее не менее двух десятков лишних килограмм. И вообще, красотой она не отличалась, зато казалась спокойной и доброжелательной.

— Проходите, пожалуйста, Виктория Павловна! Очень рада вас видеть. Знаете, по рассказам Кирюши я вас именно такой и представляла.

— А, — произнесла Вика, не в силах понять, сделан ли ей комплемент или наоборот.

Квартира несколько изумила. Во-первых, три огромных комнаты в сталинском доме, плюс большой коридор, плюс холл. Во-вторых, все это явно после евроремонта. В-третьих, мебель — сплошное загляденье. Короче, кто б мог подумать, что Кирилл настолько богат?

— Меня зовут Ольга Михайловна, — представилась сестра жены. — Лучше просто Оля.

— А я тогда просто Вика.

— Хотите чаю? Или кофе? Кирюши пока нет, но мы вполне можем начать без него. Смотрите, какой у меня сегодня торт!

Оля, проведя гостью на кухню, откинула крышку с коробки и продемонстрировала нечто, обильно украшенное кремовыми розами.

— По мне, чем больше крему, тем лучше, — пояснила она. — Но, если вы не любите, вам выберу кусочек попостнее. Торт хороший, из «Метрополя».

— У вас сегодня какой-то праздник? — догадалась Вика.

— Нет, — засмеялась собеседница, — вовсе нет. Просто люблю я, грешница, сладкое, вот каждый день и покупаю. Для фигуры, конечно, вредно, но я решила на это плюнуть. Ну, не отказывать же себе во всем?

— Это да, — неуверенно кивнула Вика. — Так во сколько должен прийти Кирилл?

— Ну, вам лучше знать, когда обычно кончаются ваши занятия. Да, я сразу и не подумала! Как же они сейчас занимаются там без вас? Ведь вы же — душа студии, я знаю! Кирюша не хочет, чтобы я ходила к вам на спектакли, стесняется, но все мне рассказывает.

Виктория Павловна поперхнулась и закашлялась. Это дало ей время на раздумье. Вот так новость! Кирилл, значит, наврал, что сегодня репетиция. Маринка права, непростой он тип, но не выдавать же его за это? Мало ли, какие у него причины?

И она скороговоркой произнесла:

— А читка пьесы происходит без меня.

Впрочем, Оля не слишком-то заинтересовалась странным противоречием. Она упоенно заваривала чай, доставала из шикарного холодильника нарезки.

— А с ним поужинаем еще раз, — с энтузиазмом заявила она.

Вике очень хотелось посмотреть на жену Кирилла, а не только на ее сестру, однако прямо просить познакомиться показалось неприличным. Может, она в таком плохом состоянии, что не видится с посторонними?

Все было очень вкусно, Оля уплетала за обе щеки и радостно щебетала, повествуя о перипетиях недавнего приобретения новой немецкой кухни бирюзового цвета.