Она читала на ночь
Шрифт:
– Ты уверен, что все в порядке?
Страдальческие нотки в голосе Юлии вывели Филиппа из себя. Она, кажется, выясняет отношения. Но ведь никакого повода он пока ей не дал.
– Юля, что тебя волнует? – несколько громче, чем следовало, спросил он. – Скажи конкретно. Если ты имеешь в виду…
– Я ничего не имею в виду! – обиженно перебила Юля. – Просто я вижу, что ты… ты изменился. Стал другим. Молчишь, думаешь о чем-то. Может быть, у тебя какие-то неприятности на работе?
– На работе все идет отлично. Но я действительно чувствую усталость. Наверное, сказывается большая нагрузка.
Филипп свернул на проселочную дорогу, ведущую в молодой сосновый лесок, за которым открывалась поросшая ивами низина. Между ивами неторопливо текла речка. У берегов воду сплошь покрывали листья и бутоны лилий.
– Остановимся здесь?
Юля согласилась.
Они съехали почти к самой воде. У речки пахло илом и водорослями. Сквозь мутноватую воду видно было, как снуют туда-сюда маленькие рыбки.
Филипп достал удочки; Юля расстелила покрывало, улеглась и старалась наслаждаться отдыхом. Прохладный ветерок шелестел листвой, гнал по небу мелкие облачка. Юля приподнялась и посмотрела на Филиппа. Он закинул удочку и стоял по колено в воде, наблюдая за поплавком. На другом берегу, в камышах, сидел еще один рыбак.
Юля вздохнула и снова легла. Разговор с мужем оставил неприятный осадок, окончательно испортил настроение. Она не понимала, почему придает такое значение каждому нюансу в поведении Филиппа. Может, потому, что слишком долго мечтала о таком мужчине, как он? Полюбила его всем сердцем и теперь боится потерять? Незаметно она погрузилась в воспоминания. Вот Филипп ждет ее после работы с букетом цветов… вот они идут в театр… вот они целуются в темноте сквера… вот… О нет! Все было так сказочно, так неправдоподобно чудесно, что по всем законам не могло долго продолжаться.
«Откуда у меня это предчувствие разлуки? – спрашивала себя Юля. – Откуда эта тоскливая, отчаянная безнадежность? Неужели так выглядит начало конца? А как же Алешка? Как же мои мечты о счастье?»
– Мне надоело ловить, – сказал Филипп. Оказывается, он уже стоял рядом с ней с ведром, в котором плескались несколько мелких карасей. – Плохо клюет. Развести костер?
Юля кивнула и нехотя поднялась, прошлась по берегу. Ей ничего не хотелось, ничто ее не радовало. Вернувшись к машине, она увидела дым. Филипп развел огонь и теперь рубил толстые ветки, чтобы подбрасывать их в костер. Чищеная рыба, готовая для ухи, уже лежала в котелке.
Филипп достал бутылку пива, подошел к жене.
– Будешь?
Она отказалась. Оба чувствовали барьер, который вдруг возник между ними. Еще пару недель назад они были самыми близкими друг другу людьми. А сегодня… Как такое случается? Какие невидимые пружины приводят в движение страшный, неумолимый механизм отчуждения?
«Сумеем ли мы преодолеть это?» – подумал Филипп.
Глава 12
Иллариону Гусарову опять звонили из издательства, спрашивали, не придумал ли он наконец название для своего романа. Торопить писателя и давить
– Книга готова к печати, – сообщил он. – Художник заканчивает работу над оформлением обложки… Разве вы не хотите поскорее увидеть свой роман изданным?
– Я все понимаю, – оправдывался писатель. – Но пока ничем помочь не могу.
Издатель в сердцах бросил трубку, а Илларион погрузился в мучительные раздумья по поводу названия. Нужная идея никак не приходила ему в голову. По ночам он выходил на балкон и подолгу всматривался в черное, полное звезд небо. Может быть, оттуда на него снова снизойдет благодать? Наконец Гусарова осенило: он будет открывать наугад страницы романа и найдет там подходящую фразу! Илларион тут же бросился к рукописи…
– Оси, иди сюда!
Фарий подал ей руку и повел сквозь розовый туман к обрыву, за которым открывался бесконечный простор великой пустоты. Они стояли на самом краю. Осиан-айо чувствовала притяжение голубой бесконечности, то, как она наплывает и раскачивается перед глазами, маня окунуться. Фарий обнял Осиан-айо, крепко прижал к себе.
– Здесь все создано для счастья, – прошептал он. – Не бойся. Взлетай!
– Как?
Фарий ободряюще сжал ее руку. Они оттолкнулись от края обрыва и… полетели. Тело Оси стало легким, почти невесомым. Теперь их окружал один только бескрайний небесный простор.
Оси казалось, что они с Фарием – две большие птицы, которые, наслаждаясь полетом, сплетаются крылья при каждом взмахе. Где-то уже было такое, только она не помнила где…
– Здесь, на Лаорисе, сбываются все мечты. Подумай о чем-нибудь, – предложил Фарий.
Осиан-айо сосредоточилась. На горизонте темнеющее небо превратилось в горную гряду, по ее крутым склонам катили пенистые, шумные реки. Под ногами появился мягкий цветочный ковер. Ветер, прокатываясь волнистой рябью, шевелил нежные лиловые головки цветов и исчезал вдали. Осиан-айо вдыхала тонкий сиреневый аромат, слышала тихий шелест лепестков.
– Из чего созданы эти цветы? – спросила она.
– Из нашей любви, – ответил Фарий.
Лаорис оказался таким приятным местом, что Оси совсем забыла о пугающем гигантском пространстве Вселенной, наполненном неизвестностью. Она впитывала новые впечатления, наслаждаясь познанием мира, который стал родным для ее возлюбленного.
«Оси, оказывается, склонна к созерцанию», – думал Фарий, наблюдая, как серьезно она относится ко всему происходящему. Он узнавал и не узнавал ее. Поймет ли она его стремление соединить в движении и красоте материальное и духовное начала?