Она читала по губам
Шрифт:
Что ж. Нужно довести, что задумала, до конца.
Адель завела машину и поехала к Диме.
Ключи от своей квартиры он дал ей пару месяцев назад. Адель таскала их в сумочке – хотя к любимому приезжала лишь однажды. Как-то все время выходило, что они у нее дома встречались.
Но где Димка хранит все документы, Адель знала. В серванте, на нижней полке. Коричневая шкатулка. Своими глазами однажды видела, как он доставал оттуда ПТС на машину для техосмотра. А когда перебирал бумаги, среди них мелькнула (автоматически
Адель растерянно отбросила документ.
Просто быть не может!
Отцом Димы значился ИННОКЕНТИЙ СТЕПАНОВИЧ БАЛАКИН.
Ее собственный близкий друг. Человек, который помог ей сделать карьеру на телевидении. Кто всегда поддерживал ее. Помогал. Подсказывал, как лучше поступить. Адели вдруг вспомнилось: тяжелая болезнь сына, Макара дома нет – а Иннокентий Степанович (хотя сам живет в пригороде) примчался через пятнадцать минут после ее истеричного звонка. Сделал мальчику укол, сбил температуру.
И тот же самый человек пытается убить своего собственного ребенка – чтобы завладеть его состоянием? Нереально.
Ошибка. Однофамилец Балакина?
Хотя нет, это невозможно. Совпало ведь все: фамилия, имя, отчество. Он действительно Димин отец. Хотя ей в свое время сказал, что даже лично не знаком с Коростелевым – просто общался с ним в социальных сетях.
Да что там: именно Иннокентий Степанович – крестный отец их с Димой счастья!
А она-то, наивная, сколько раз предлагала познакомить его с Димой! (Иннокентий Степанович всегда находил предлог, чтоб отказаться.) И почему другое отчество у Димы и фамилия? Ну, из метрики ясно, что фамилия матери Коростелева. А отчество?
Балакин явно не хотел, чтобы ей открылась правда. Почему? И злонамерен ли был обман?
И что ж, выходит, именно Иннокентий Степанович – то самое олицетворение зла? Но зачем? Зачем ему было Фрица-то убивать? И Макара?! Да и на сына собственного нормальный отец никогда руку не поднимет. Даже из-за очень больших денег.
Адель потрясла головой. Она вообще ничего не понимала.
Что же ей делать?
Сделала глубокий вдох, сосчитала до пяти.
Да все ведь очевидно!
Иннокентий Степанович просто не посмеет ее обидеть.
Милейшая тетка. Пухленькая, добродушная. И просьба человеческая – помочь незамужней дочери жениха найти.
Но я никак не мог сосредоточиться. То и дело терял нить разговора, мекал-бекал, даже – совсем непростительно – перепутал отчество клиентки. (Она, мягко улыбаясь, поправила.)
– Значит, дочери вашей, вы сказали, уже тридцать шесть, – рассеянно повторил я.
– Да, и она…
Последовал рассказ о достижениях девушки в областях от кулинарии до ядерной
Да что происходит сегодня?
Норд-ост, усталость, собственные проблемы – явно не оправдания.
Мелькнула малодушная мысль просто пообещать клиентке, что у дочери все будет, и очень скоро. Без гарантий и без деталей. Нет, подловато получается. Женщина ведь ждала. Заплатила немалые деньги.
– Давайте сделаем маленький перерыв? – попросил я. – Посидите, пожалуйста, здесь.
Сам вышел в приемную. Секретарша взметнулась мне навстречу. Сименса не было – впрочем, помощник и не обязан целый день торчать при мне неотлучно.
Все внешне обыденно, спокойно. Но почему на душе неотступная тревога?!
Жил Иннокентий Степанович в частном доме, в пяти километрах от города. Развалюха, топить надо дровами, удобства на улице. Летом здесь неплохо – море совсем близко, серебрится у подножия скалы, но в межсезонье просто ад. Адель всегда поражалась: почему Иннокентий Степанович не пытается в город переехать? Но тот отшучивался: я, мол, в уединении специально живу. Эликсир молодости вдали от посторонних взоров изобретаю. И добавлял:
– А чтобы квартиру купить – зарплаты честного врача не хватит.
…Когда он увидел Адель на пороге дома – явно встревожился. Шагнул навстречу:
– Что случилось, девочка?
Она натянуто улыбнулась:
– Поговорить с вами хочу.
– Позвонила бы лучше. Я сам бы подъехал. – Он пропустил ее в прихожую, виновато пробормотал: – У меня бардак и холодно, я не топил сегодня.
– Ерунда, – отмахнулась Адель.
Сняла с кресла стопку книг, переместила на пол, уселась на нее.
– Кофе выпьешь? – предложил Иннокентий Степанович.
– Кофе? – рассеянно повторила она. – Давайте.
Кофе она не хотела. Просто – инстинктивно! – пыталась оттянуть неприятный разговор.
Иннокентий Степанович явился из кухни очень быстро. Протянул ей чашечку – без сахара, с шоколадкой, как Адель любила.
Она сделала глоток. Пробормотала:
– Я сегодня узнала, что вы – Димин отец.
Ни тени удивления на его лице. Пожал плечами:
– Только сегодня? Я думал, Дима давно тебе сам сказал.
– Да нет. Как-то речи не заходило, – криво усмехнулась она. – А вы-то чего молчали? – Передразнила: – Лично незнаком, общались в социальных сетях…
– Виноват. Солгал, – легко согласился Иннокентий Степанович. – Но у меня есть смягчающие обстоятельства. Я действовал исключительно в твоих интересах. Изучил уж тебя – за столько-то лет! Тебе только предложи познакомиться с моим сыном. Сразу взорвалась бы: «Ненавижу, когда меня сватают!» Так ведь?
– Ну… хоть бы потом сказали… когда мы с Димой уже встречаться начали…