Она - его желание
Шрифт:
— Заткнись! — неожиданно для меня крикнул Игорь, полоснув по дочери острым взглядом. — Закрой свой рот, сядь в машину и помалкивай, пока я не скажу тебе, что делать!
— Но, папа…
— Сядь!
За спиной послышался хлопок двери. Слишком демонстративный, полный обиды хлопок.
— Я с ней разберусь. Можешь мне верить, — произнёс он гораздо спокойнее, глядя мне в глаза.
— Не ты, Игорь. Полиция. С ней должна разбираться полиция. Она убила Тёму, чуть не убила Даню и, возможно, вчера хотела взяться за твою жену и ещё нерожденного сына, — неожиданно дыхание стало глубоким,
С трудом держалась на ногах, руки плетями повисли вдоль туловища. Дико захотелось лечь и просто полежать хотя бы минуточку, чтобы перевести дыхание.
— Поговорим позже, когда…
— Я не буду с тобой разговаривать! Ни сейчас, ни когда-либо потом! — перебила его. — Я не хочу тебя ни слышать, ни видеть! Я не хочу знать, что с тобой и как ты. Я просто хочу, чтобы ты исчез из моей жизни раз и навсегда. Просто исчезни. Это всё, о чём я тебя прошу.
— Лови её, — сдержанный голос Никиты неожиданно ворвался в повисшее молчание.
— Что? — перевела на него взгляд и увидела лишь размытый силуэт, выдыхающий дым, за мгновение до того, как обмякнуть в руках, меня поймавших.
Жарко. Чудовищно жарко и сухо во рту. Голова напоминает многотонный булыжник, по которому кто-то прыгает в тяжелых ботинках.
Разлепила глаза и обнаружила над собой белый незнакомый потолок. Толстое одеяло прижимало меня к кровати. Больничной кровати.
Повернула голову на бок и вздрогнула, увидев мужчину в брюках, сидящего в кресле рядом со мной. Его туловище и лицо были спрятаны за газетой, пестрящей фотографиями людей в халатах и медицинских масках.
Прочистила горло, чтобы привлечь к себе внимание, а заодно спросить, кто это такой.
Едва я начала кашлять, газета поползла вниз. Я выдохнула с огромным облегчением, вновь уронив голову на подушку.
— Как себя чувствуешь? — спросил Никита. Шурша газетой, сложил её пополам и отложил в сторону.
— Почему я здесь? — спросила, глядя в потолок.
— Я же говорил, что нельзя относиться к организму как к казённому. Вот он и дал сбой. А тот выплеск на парковке стал последней каплей, на что хватило твоих внутренних резервов.
— М-м, — прикрыла глаза, вспоминая, как сходила там с ума. — Кстати, а ты почему не вмешался? — повернулась к нему.
— Тебе нужно было закрыть этот гештальт, Диана, — повел он плечами, скрестил ноги и сложил пальцы под подбородком домиком. — И закрыла ты его весьма оглушительно.
— Откуда ты знаешь, что мне нужно было закрыть этот гештальт? Я же ничего никому не рассказывала.
— Я наблюдательный. Мне нравится изучать человеческие эмоции. Особенно после того, как несколько часов подряд видишь в морге лица, не выражающие абсолютно ничего. А твоё лицо ещё и красиво, так что за ним вдвойне приятно наблюдать.
— Ты странный, — повернулась к нему и медленно выдохнула.
— А ты слишком трепетна, отзывчива и из-за этого уязвима. Все мы несовершенны, — улыбнулся
— Что с Даней? Ему лучше?
— Стабильно тяжёлый. Кровь очистили, но нужно время.
— Он в сознании?
— Нет. Конечно, нет. Поражение ЦНС, сама понимаешь. Нужно время.
— Много?
— Он сильный, здоровый, спортивный, так что, уверен, долго не залежится.
— А я долго здесь?
— Сутки. У тебя шкалила температура, ты даже в бреду побывала, Диана. С таким не шутят, — менторский тон Никиты стал уже привычным.
— А с Даней кто сейчас?
— Серёга. Передавал тебе привет, — тонкие губы изогнулись в улыбке. — Сказал, что у тебя чёткий удар правой ногой.
— Боже! — прикрыла глаза ладонью. — Он тоже всё видел?
— Немного. Курил на лестнице и увидел из окна.
— Ясно, — выдохнула, потирая закрытые глаза кончиками пальцев.
— Спасибо, — неожиданно произнес Никита.
— Что? — открыла глаза и повернулась в его сторону. — Прости, не поняла. За что спасибо?
— За Дана, — подался он вперед. Расставил колени в стороны и уперся в них локтями. — Я не сказал тебе спасибо за тот раз после аварии, но сейчас я хочу сказать тебе спасибо за то, что сохранила мне друга. Ты спасла его тогда и оставалась рядом с ним, даже ничего о нем не зная. Спасла его сейчас, и я видел, как ты готова была разорвать на лоскуты ту суку на парковке. И всё это ради Дана. Если это не настоящая любовь, то я даже не представляю, на что должна быть похожа настоящая.
— И тебя даже не коробит то, что я скрывала от всех факт знакомства с Игорем?
— Такова твоя натура, Диана. Ты всеми силами бережешь спокойствие дорогих тебе людей. За это тебя нельзя винить и каким-то образом переделывать тебя тоже не стоит. Ты уже сформированная личность со своими взглядами на жизнь и Дан это понимает. Он окружает тебя заботой и вместе с ним это делаем и мы, потому что видим, как сильно он тебя любит и дорожит каждым твоим вдохом, — лёгкая улыбка коснулась его губ, взгляд потеплел. — Не знаю, что у тебя было в семье, из которой ты уехала в чужой город, где тебя никто не ждал, но сейчас хочу сказать, что у тебя есть семья. Да, она странная, в ней только три мужика, один из которых носится с яйцами и чемоданчиком наперевес, второй — молчаливый патологоанатом, смахивающий на психа, и Дан, для которого весь мир собран в одной тебе… Но, как я уже говорил, все мы несовершенны. Хочешь, я скажу, что люблю тебя?
— Дурак, — всхлипнула я, чувствуя, как по вискам текут слёзы и попадают в ушные раковины.
— Спасибо тебе, Диана. И отдыхай. Все твои вещи в тумбочке. Ни о чем не беспокойся и, если что — звони, — сказал Никита и встал из кресла.
— Спасибо, — произнесла в удаляющуюся спину.
— Не за что, — обернулся и подмигнул мне, прежде чем выйти из палаты, мягко прикрыв за собой дверь.
Возвела взгляд к потолку и просто отпустила себя, позволяя поплакать в тишине, как никогда не делала. Но в этот раз я плакала не от боли или чувства большой потери. Я плакала потому, что впервые ощутила себя свободной от чужих предрассудков и собственных рамок. Неужели, я хоть что-то в этой жизни сделала правильно?