Она и ее кот
Шрифт:
Я со всей силы пнула дверь машины. Раздался печальный звук, и на двери появилась большая вмятина.
На шум вышли жильцы дома.
Шеф поспешно завел машину и быстро уехал. Думаю, ехал он не очень аккуратно. Там и сям слышались звуки автомобильных сигналов.
– Ого, Рэйна! – воскликнула соседка, словно я была актером театра кабуки.
Появились зеваки, кое-кто даже захлопал.
– Это вам что, спектакль? – заорала я и вернулась в квартиру.
Там еще пахло им. Во мне опять поднялась злость на меня и на него. Какая же я дура!
Мне
Зашла Мими. Она молча подошла ко мне. Тепло ее тела сразу же утешило меня.
– Мими, побудь сегодня со мной.
Сегодня я спала вместе с кошкой.
Мне хотелось какое-то время ни о чем не думать.
Время года сменилось, приближалась зима. Рэйна стала меньше рисовать дома и больше заниматься другими делами.
Она читала, делала вино из фруктов, рукодельничала. Она такая – не может просто сидеть без дела. Ее пальцы двигаются, но она не рисует.
Она вытащила котацу [6] , и я стала чаще сворачиваться там, внутри. Мне ужасно хотелось спать.
Начался второй семестр.
Много пропустив, я не успевала за лекционным курсом, а для практических заданий у меня не хватало времени, и я сдавала наспех сделанные работы. А все потому, что во время каникул я к ним даже не приступала.
Как-то я заснула на уроке, и преподаватель велел мне выйти из класса. Я так и сделала.
Я сидела перед колледжем и пила сок из банки, когда ко мне подошла Мию. Кажется, мы виделись давным-давно.
6
Котацу – низкий столик, который ставят над источником тепла (раньше – жаровней, сейчас – обогревателем и т. п.) и накрывают одеялом, чтобы вся семья могла сидеть у такого столика, спрятав ноги под одеялом, и греться. В современной Японии, как правило, это столик со встроенным электрическим обогревателем.
– Спасибо, что пришла в колледж.
Мию чокнулась своей банкой кофе с моим соком.
– Хотела тебя увидеть.
Мию засмеялась, но я говорила правду.
Про случай с шефом я сообщила по электронной почте всем, с кем познакомилась в дизайнерском бюро, но в колледже ничего об этом не сказала. Не знаю, слышала об этом Мию или нет.
– Ты не стала участвовать в конкурсе?
Когда Мию спросила об этом, я вспомнила. Все сроки давно прошли.
– Из наших работу подал только Масато. Из твоего класса.
Значит, все-таки подал.
– Он и перед каникулами премию получил. Говорят, его взял к себе один из членов жюри – господин Кирия.
Когда это он успел?!
– Вон оно как. Молодец какой.
Я хотела искренне это сказать. Но улыбка у меня получилась вымученная.
– И ты тоже справишься.
Она не имела в виду ничего плохого, но именно поэтому ее слова больно ранили меня.
– Угу.
Я
– Знаешь, я кое-что поняла. Я думала, что у меня талант. Меня все хвалили, берегли, и я все делала неправильно. Мне еще работать и работать.
Мию слушала меня молча.
– Ты просто желторотый птенчик! – Сзади внезапно раздался густой бас, и я обернулась.
– Господин Камата!
Это был старый учитель, внештатный лектор. В руке он держал пачку сигарет.
– Не вмешивайтесь в разговор! – Я злобно посмотрела на его плешь. Вот бы вцепиться ему в волосенки! Я сама все про себя прекрасно знаю.
– Однако же, если ты сумела это заметить, значит, еще не все потеряно.
Сказав это, он ушел курить.
Возможно, это высшая похвала. Но меня это не подбодрило.
Масато – он, значит, все сделал. А я ничего не успела.
Я тихонько подобралась к валявшейся на постели Рэйне.
– Я ему проиграла. Не просто проиграла – это даже не было состязанием. Я ведь ничего не выставила на конкурс!
Рэйна погладила меня.
– Что со мной теперь будет? Моя единственная опора – это рисование. Мими, все, все возвращается ко мне: все слова, которые я бросила тому, кого считала хуже себя, – «у тебя нет таланта», «тебе не стоит рисовать», все…
Рэйна дрожала.
– Спаси меня. Я себя просто ненавижу.
Я слизнула языком слезинку, которая текла по щеке Рэйны. Она была теплая. Она пахла жизнью Рэйны. Рэйна теряет свою силу. Я впервые за долгое время вспомнила про Малыша.
5
Давненько я не видела Малыша. Он выглядел меньше, чем я думала. Может быть, это я выросла.
Не обращая внимания на мое смущение, Малыш заговорил со мной, как с подружкой, которую видел каждый день.
– Все будет хорошо, Мими, все будет хорошо.
Малыш несколько раз повторил это.
– Откуда ты знаешь, что все будет хорошо?
Перед Малышом я невольно начинала кокетничать.
– Не бывает людей, которые всегда сильные, но и не бывает тех, кто всю жизнь остается слабым. И поздравляю, – сказал он, глядя на мой округлившийся животик.
В животе – котята. Котята Крюкохвоста.
Я стала взрослой чуть раньше, чем Малыш.
Обычно я верила словам Малыша, но тут не могла ему поверить полностью. Мне было ужасно не по себе.
Я начала готовиться к родам. Я уже перестала быть собой, хотя это все еще была я. Я и мы. Я очень слабая, и я копила силы для родов, которые все равно когда-нибудь наступят.
Смелость противостоять любому, кто попробует отнять у меня котят, страх перед тем, что будет происходить с моим телом, сплелись в едином водовороте, и я перестала понимать саму себя.
И только об одном я могла думать.
Я ни за что не должна доставить Рэйне неудобства.
Рэйна сейчас ранена. Сейчас, когда она ослабла, я не хочу заставлять ее волноваться.